Дана Кэмерон - Ночь перемены

расположен рассказывать мне, куда отвез пассажира, но я ему подвинул двадцатку через стол и получил адрес заштатного мотеля на окраине. Потом я попросил разрешения осмотреть его машину — на случай, как я ему сказал, если Смит что-нибудь обронил.

— Да ради бога, — ответил он, дрожа от озноба над чашкой кофе. — Машина открыта.

Я был собой доволен, когда на парковку рядом со мной заехал Вимс. Запирая джип, он молчал, но кивнул мне, глядя на меня хмуро. Я кивнул в ответ, не останавливаясь.

Мы никогда друг друга не любили, а теперь он еще и относится ко мне с обычной подозрительностью копа к частному детективу. Мне при нем всегда хочется ощетиниться. Причину мне указать трудно, так что я просто стараюсь по мере возможности его избегать.

Энни его тоже знает. Достаточно, чтобы ожидать от него в полном размере шестипроцентных чаевых.

Подождав, пока Вимс займется пончиком, я подошел, открыл дверцу такси…

…визг тормозов перед столкновением… телефон, звонящий в полчетвертого утра… сгусток крови из раны более глубокой, чем казалось…

Я едва устоял на ногах, захлопнул дверцу и пошел неверным шагом к своему пикапу, даже не попытавшись успокоиться перед тем, как влился в поток, уезжая подальше от такси.

— Что теперь? — спросила Клодия, когда через два часа я снова был у нее дома. Она выглядела чуть получше и была теперь одета в шорты и футболку с надписью Я & СПАЙКА ^[1]. Глядя, как она босиком готовит нам кофе, я дрожал от холода, и мне все еще было нехорошо. У нее дома сплошь белое дерево, стекло и голые поверхности — «чистые линии», как она говорит. Рождественская елка с огоньками смотрелась здесь инородным телом, но мне она была приятна.

Я попытался собраться с мыслями:

— После «Зиггиса» я поехал в тот мотель. Он платил наличными, адреса для пересылки почты не оставил. В других клоповниках я его искал — глухо. Немного порыскал вокруг, но пешком он не ходил, а следы машин мне ничего не дали.

Я не стал рассказывать, что проехал полпути до Нью-Хэмпшира, пока взял себя в руки, и тогда еще мне усилии стоило снова не впасть в панику.

Обняв себя руками, я попытался унять чувство пустоты, подавить тошноту, возникавшую при взгляде на водоворотик сливок в чашке.

Она увидела мою нерешительность.

— Джерри, что случилось? Выглядишь как семь кругов ада.

Я отодвинул кофе:

— Каждый раз, как ловлю запах Смита, чуть с ног не падаю. Ты была права, он очень плохой.

— Да, плохой. Но почему я так долго приходила в себя после того, как его увидела? А ты всегда так собирался, становился весь такой кровожадный и стремительный, когда находил плох ого парня. Чем отличается от них этот Смит?

— Не знаю.

Я сжался, ушел в себя, не желая разговаривать.

— Это нам не поможет. — Она переключилась в профессиональный режим. — О’кей. Сказать, чем отличается Смит, ты не можешь. Но что чувствуешь ты?

— Клодия…

— Сделай, как я прошу.

Я поежился. Она была права, но мне действительно не хотелось это обсуждать.

— Каждый раз, стоит мне подумать про Смита, меня подташнивает и мысли путаются. Как если бы мир переворачивался вверх дном, как если бы я гонялся за собственным хвостом…

Оттолкнув стул, я бросился к раковине и успел как раз перед тем, как пончик появился на свет второй раз. Под рвотные спазмы открыл кран. Как бы мне ни хотелось, но шум воды не заглушил восклицание Клодии.

— Боже мой, Джерри! Он один из нас!

— Может быть. — Я вытер рот и повернулся к ней.

— Именно так и получается. Это объясняет все — нашу реакцию, его, почему он у меня в кабинете превратился в берсеркера…

— Он просто псих, — перебил я. Но я знал, что она права.

— Нет, Джерри. — Она тяжело перевела дыхание. — Он — зло. И он — один из нас!

— Но Фэнгборнов на стороне зла не бывает, Клодия. За всю нашу историю не было ни одного.

— Пусть в прошлом не было, а в настоящем? Надо известить семью, всем рассказать, что происходит. Может быть, у оракулов для нас что-то найдется. Это же потрясающе…

Вдруг совершенно по-детски неудержимо я перебил ее:

— Кло, не надо.

— Не говорить семье?

Я кивнул. Я просто не хотел, чтобы это было правдой хоть сколько-нибудь.

— Джерри, я должна. Мы не можем отпустить Смита на свободу, а если он именно такой, как мы думаем, все должны знать. Это важно.

Я с несчастным видом кивнул опущенной головой. Она подошла, положила мне руку на плечо.

— Да, это --">