Брэм Стокер , Николас Ройл , Томас Лиготти , Лиза Мортон , Нэнси Килпатрик , Нэнси Холдер , Ким Ньюман , Рэмси Кэмпбелл , Брайан Ходж , Роберта Лэннес , Терри Лэмсли , Брайан Ламли , Стивен Джонс , Пол Макоули , Кристофер Фаулер , Джон Гордон , Бэзил Коппер , Майкл Маршалл , Пол Уилсон , Конрад Уильямс , Джоэл Лейн , Рональд Четвинд-Хейес , Мэнли Уэйд Веллман , Брайан Майкл Стэблфорд , Грэм Мастертон , Питер Кроутер , Хью Б Кейв , Брайан Муни , Джо Флетчер , Гай Ньюман Смит , Дэниэл Фарсон , Мэнди Слейтер , Иэн Эдвардс , Крис Морган - Антология «Дракула»

Вамбери — отважный авантюрист, играющий в большую политику. Он тайно внедрялся в области Среднего Востока с целью разведать, как русские преуспели в своем намерении продвинуться вперед к Индии. Это было навязчивой идеей Британии, и его информация считалась бесценной. Он был награжден орденом и представлен королеве Виктории как «верный и преданный друг».

Я уверен, что это именно Вамбери, поскольку сам был родом из Венгрии, рассказал Стокеру о суевериях (которые были так распространены в Трансильвании), связанных с вампирами, и стал прототипом Ван Хелсинга (охотника на вампиров) в романе.

В своих «Личных воспоминаниях о Генри Ирвинге» («Personal Reminiscences of Henry Irving») Стокер выделяет профессора Будапештского университета как одного из интереснейших гостей, кто побывал на их пьесе «Мертвое сердце» («The Dead Heart») 30 апреля 1890 года и остался на ужин. Когда его спросили, не испытывал ли он когда-нибудь настоящий страх, Вамбери ответил: «Страх смерти — нет, но я боюсь мучений. У меня постоянно при себе пилюля с ядом, зашитая в воротник пальто. Я без труда дотянусь до нее ртом в том случае, если мои руки окажутся связанными, а что потом — мне все равно!»

Я думаю, что именно Вамбери рассказал Стокеру о Владе Колосажателе, также известном под именем Дракула, сыне воеводы по прозвищу Дракул, что означает «дракон» или «дьявол». Представляю себе, с каким удовольствием Стокер крутил на языке это имя, пробовал его на «вкус». Это единственное слово стало заглавием его романа — «Дракула». Великолепно!

Влад был настоящим кровопийцей, невероятно жестоким даже для своего времени. Как-то он созвал всех бедных жителей, досыта накормил их, а затем запер все двери и поджег дом, в котором устраивался кровавый пир. Это один из ранних примеров своего рода этнической чистки. Влад получил свое прозвище, когда устроил обед во время казни взятых в плен турок. Их насаживали на деревянные колья, и смерть их была медленной и мучительной. Но Влад не был вампиром. Более того, он был национальным героем, и после одной победы, одержанной над иноверцами-турками, христианство распространилось даже на Родосе.

Когда в 1972 году я прилетел в Бухарест, министр пропаганды пребывал в совершенно подавленном состоянии, которое объяснял тем, что несколько венгров узнали о графе Дракуле и было жизненно важно не перепутать его с одним из нескольких уважаемых ими героев. Вот, собственно, что произошло! Сегодня пораженные туристы, стирающие деревянные полы замка Бран, благодаря гидам уверены, что это замок Дракулы. Подобно Джеку-потрошителю, ставшему практически мифическим персонажем, граф Дракула все больше и больше приобретает черты реального человека.

Замка Дракулы не существует, хотя Министерство по туризму Румынии подумывало о строительстве такового — Диснейленда ужасов, где управляющий, приветствуя экипажи, произносил бы: «Я Дракула. Прошу вас пожаловать в мой дом». А за ужином подавалось бы кроваво-красное вино, под аккомпанемент волчьего воя, записанного на пленку.

Нет сомнений, и Стивен Джонс уже отмечал это в своем вступлении, что на Стокера оказал влияние «валашский князь, правивший в середине XVI века», что подтверждается и в тексте романа, когда граф рассказывает Харкеру о том, что «на этой земле столетия воевали саксонцы, валахи и турки. Здесь едва ли найдется клочок земли, не политый человеческой кровью — и защитников, и захватчиков». И с гордостью вспоминает историю о том, как его предок разгромил турок. «Кто же, как не один из моих предков, переправился через Дунай и разбил турок на их же земле? То был настоящий Дракула!»

Как бы то ни было, но я всецело уверен в этом и поэтому повторюсь снова: Стокер использовал любой доступный источник — в этом отчасти заключался успех «Дракулы». Но и отказывать Стокеру в воображении, даже если это касается одной только этой книги, крайне несправедливо.

Считается, что прототипом замка Дракулы служил замок Слэйнс, расположенный недалеко от Круденского залива, на севере Абердина, где Стокер написал большую часть романа. И хотя Слэйнс громоздится на отвесной скале над Северным морем — едва ли за лесом, — именно там у Стокера родился замысел книги, но слишком поверхностно проводить такие параллели.

В свое первое утро в Бистрите (в романе Бистрица — местечко, где Джонатан Харкер был предупрежден хозяйкой гостиницы о наступлении Вальпургиевой ночи, когда «вся нечисть, какая только есть на --">