Алексей Юрьевич Толкачев , Юлия Боровинская , Марина Воробьева , Аше Гарридо , Н Крайнер , Юка Лещенко , Александр Шуйский , Сергей Вацлавович Малицкий , Юлия Зонис , Дмитрий Дейч , Лея Любомирская , Мария Станкевич , Лора Белоиван , Алексей Вячеславович Цветков (Цветков-младший) , Линор Горалик , Инара Озерская , Сап-Са-Дэ , Алексей Константинович Смирнов , Виктория Яковлевна Райхер , Карина Сергеевна Шаинян , Юлия Семеновна Сиромолот , Ася Датнова , Ольга Владимировна Морозова , Анна Кузьминская , Татьяна Замировская , Иска Локс , Александр Щипин , Юкка Малека , Евгения Шуйская , Марк Борисович Кац , Алексей Анатольевич Сомов , Феликс Евгеньевич Максимов , Андрей Валерьевич Сен-Сеньков , Юрий Юрт , Соня Кочетова , Никита Орехов , Мура Мур , Александра Зайцева , Марк Кац (синоним для Марк Борисович Кац), Наталья Владимировна (2) Иванова (red-cat) - Беглецы и чародеи. 39 лучших рассказов 2007 года

усовершенствовать свое искусство. Вы понимаете?

И тогда появился Сорвейн. Потому что сорвейны — совершенство во всем по самой сути своей, и чем бы они ни занимались, они неизменно достигают совершенства.

Кунц, конечно, не пришел в восторг, когда узнал, что его допуск к огню теперь возможен только с одобрения чужака. Огонь выбирает своих очень рано. Допуск — дело наживное, и даже не все лучшие из играющих его имеют, огонь все равно касается их… Но допуск — это допуск, с ним надежнее. Те, кто имеет допуск, могут больше ничем не заниматься — их обеспечивают всем необходимым. Кунц играл так, что сам себя прокормить не смог бы, пожалуй. У него была семья когда-то, жена, двое детей. Кунц навещает их и сейчас. Марианна научилась не ревновать Кунца к огню только тогда, когда он стал жить отдельно.

Про сорвейнов слышали все, но мало кому приходилось их видеть, а уж что они представляют собой на самом деле, человеку так просто не понять. Даже то простое обстоятельство, что среди сорвейнов нет деления на самцов и самок, ускользает от человеческого восприятия с необъяснимым постоянством. Что уж говорить о тонкостях, для которых у нас просто нет аналогий…

Кунц был готов встретить советы и наставления сорвейна в своей обычной манере. Особенно потому, что чужак имел власть решать, сохранит ли Кунц свой допуск. То есть чужак имел право оценивать правильность ходов Кунца и наставлять его в игре. Вы представляете себе, что должен был чувствовать Кунц?

Но чужак не давал советов. Чужак просто показал ему себя, говорил с ним, дождался, когда Кунца позовет огонь, — пошел с ним.

Нет, не так. Это Кунц взял с собой Сорвейна, повел его в огонь. И Сорвейн смог пойти с ним. И Кунц принял его в свою игру как равного.

Это значит, что Кунц принял его в игру как самого себя.

Возвращаясь из огня, они подолгу спорили или, наоборот, высказывали друг другу свое восхищение. Тогда я еще радовался, слыша их беседы: сорвейн восхищался моим Кунцем! Кунц вызывал восхищение у того, кто сам является совершенством!

Нет, что Кунц — действительно выдающийся играющий, я понимал давно, я ведь слушал его рассказы всю жизнь… Но как бы вам сказать… мы же с ним когда-то сидели на соседних горшках, понимаете? Он для меня все-таки просто Куся, растяпа и лодырь, но очень душевный человек, друг, да, но…

Понимаете?

А тут — сам сорвейн, с восторгом рассказывающий, как замечательно, и тонко, и неожиданно, и необходимо каждое действие Кунца в игре. Нет-нет, были и замечания, и Кунцу они были — как иголки под ногти. Но Кунц решил себе, что будет слушать и принимать их — и слушал, и принимал. Ведь Сорвейн стал для него как бы им самим. Это Кунц так решил и сделал с собой такое — а Сорвейн оказался ему как раз впору…

Когда хрычи из Палаты попытались устроить Кунцу что-то вроде квалификационного экзамена, Сорвейн — а он совершенен и в гневе — не допустил этого. Он заявил, что такого играющего нельзя лишний раз руками трогать, тем более вмешиваться в его отношения с огнем; что если в игре Кунца есть какие-либо несовершенства, то Кунц сам еще всему научится — у огня.

И добился, чтобы Кунцу выдали бессрочный допуск.

Но это все было снаружи. А между ними — между Кунцем и Сорвейном — был только огонь.

Сорвейны образуют устойчивые пары. Друг с другом. Но что такое для сорвейна человек, даже играющий, даже очень неплохой играющий?

Я удивляюсь только одному: при всем понимании и сочувствии, которое было между Кунцем и Сорвейном, как чужак мог не видеть, что на самом деле происходит с моим другом? Как он мог не понимать, что такое было для Кунца — отдать свой огонь еще кому-то в полное владение? Это было все равно что отдать самого себя, а иначе ничего у них не получилось бы…

Если бы они, извините, занимались сексом, они не стали бы ближе. Конечно, совместные занятия сексом еще ничего не значат, да, но вы ведь понимаете, что я имею в виду?

По крайней мере, так было для Кунца. Для Кунца, который играет с огнем столько, сколько себя помнит, который играл с огнем еще тогда, когда даже не знал, что это — огонь…

Разве Кунц мог устоять перед совершенством? Перед совершенством, которое впустил в себя, как огонь, как себя самого? Теперь я все чаще думаю, что он просто принял его за огонь. За воплощение огня. Но с ошем возможно только играть, огонь только берет, а Сорвейн говорил с Кунцем, утешал и вдохновлял его, шутил и спорил…

Они были там на равных, --">