Генри Каттнер , Кэтрин Л Мур - Назовем его Демоном

1. «НЕПРАВИЛЬНЫЙ» ДЯДЮШКА

Прошло много времени, прежде чем она вернулась в Лос-Анджелес и проехала мимо дома бабушки Китон. Собственно, он мало изменился, но то, что в 1920 году представлялось ее детскому взору элегантным особняком, сейчас выглядело большим нелепым строением, покрытым чешуйками серой краски.

По прошествии двадцати пяти лет чувство опасности исчезло, но осталось настойчивое и непонятное ощущение тревоги, как в те времена, когда Джейн Ларкин, девятилетняя, худая и большеглазая девочка, со столь модной тогда челкой, впервые попала в этот дом.

Оглядываясь назад, в те времена, она могла припомнить одновременно и слишком много, и слишком мало. Когда в тот июньский день 1920 года Джейн вошла в гостиную с зеленой стеклянной люстрой, ей пришлось обойти всех членов семьи и поцеловать каждого: бабушку Китон, чопорную тетю Бесси и четырех дядей. Она ни секунды не колебалась, когда пошла к последнему дяде, такому отличному от остальных.

Остальные дети внимательно наблюдали за ней. Они знали. И они поняли, что она тоже знает. Но сразу они ничего не сказали. Джейн обнаружила, что и она тоже не может упомянуть о неприятности, пока они сами не заведут с ней разговор.

Этого требовали неписанные правила приличия, строго соблюдаемые всеми детьми в отношениях между собой. Но тревогу ощущали все в этом доме. Взрослые лишь смутно чувствовали, что что-то не так. Дети же, как поняла Джейн, знали.

Позже они собрались на заднем дворе, под большой финиковой пальмой. Джейн машинально теребила свое новое ожерелье и ждала. Она видела, как другие обменивались взглядами, говорившими: «Думаете, она и в самом деле заметила?» Наконец Беатрис, старшая, предложила сыграть в прятки.

– Мы должны сказать ей, Би, – не выдержал маленький Чарльз.

Беатрис пристально посмотрела на Чарльза.

– Сказать ей? О чем? Ты с ума сошел, Чарльз.

Чарльз настаивал, хотя и не очень уверенно.

– Ты знаешь о чем.

– Держите при себе свои тайны, – сказала Джейн. – Я и без того знаю, в чем дело. Он – не мой дядя.

– Видите?! – вскричала Эмили. – Она тоже заметила. Я же говорила вам, что она заметила.

– Смех, да и только, – сказала Джейн.

Она прекрасно знала, что тот человек в гостиной – не ее дядя и никогда им не был, и что он усиленно притворялся, – достаточно умело для того, чтобы убедить взрослых, – будто он всегда им был. Ясным, лишенным предвзятости взором не достигшего зрелости существа Джейн могла видеть то, что было недоступно ни одному взрослому. Он был каким-то… пустым.

– Он только что приехал, – сказала Эмили, – около трех недель назад.

– Трех дней, – поправил ее Чарльз, пытаясь помочь. Однако его представления о ходе времени не зависели от календаря. Он измерял время, сообразуясь со значительностью событий, и понятие «день» не служило для него стандартом. Когда он был болен или когда шел дождь, время для него тянулось медленно, когда же он совершал веселые прогулки в Океанском Парке или играл на заднем дворе, время бежало гораздо быстрее.

– Это было три недели назад, – сказала Беатрис.

– Откуда он приехал? – спросила Джейн.

Снова обмен взглядами.

– Не знаю, – осторожно ответила Беатрис.

– Он пришел из большого дупла, – сказал Чарльз. – Оно такое круглое и сверкает, как рождественская елка.

– Не ври, – сказала Эмили. – Разве ты видел это собственными глазами, Чарльз?

– Не совсем. Но что-то вроде этого.

– И они не заметили?

Джейн имела в виду взрослых.

– Нет, – ответила Беатрис.

Все дети посмотрели в сторону дома, думая о непостижимости взрослых.

– Они ведут себя так, как будто он всегда был здесь. Даже бабуля. Тетя Бесси сказала, что он пришел раньше, чем я, только я-то знаю, что это неправда.

– Три недели, – подтвердил, поразмыслив, Чарльз.

– Из-за него все они чувствуют себя больными, – сказала Эмили. – Тетя Бесси все время пьет аспирин.

Джейн размышляла. В свете последних фактов ситуация показалась ей еще более тревожной. Дядя трех недель от роду? Возможно, взрослые всего лишь притворялись, как они порою делали, руководствуясь своими непонятными взрослыми соображениями. Но почему-то такое предположение не показалось ей убедительным. Вообще-то, дети не расположены к тому, чтобы подолгу размышлять над подобного рода вещами.

Чарльз теперь, когда лед растаял и Джейн не была уже чужой, дрожал от нетерпения.

– Скажи ей, Би! Настоящую тайну… ты знаешь какую. Можно мне --">