Дарья Александровна Радиенко - Законом боли земной

Дарья Радиенко Законом боли земной

Я здесь — где стынет свет и покой,

я снова здесь, я слышу имя твое.

Из вечности лет летит забытый голос,

чтобы упасть с ночных небес холодным огнем… ^[1]

* * *

Окраина, — еще недавно этот район находился за городской чертой. Но, отмежевавшись от деревенского прошлого и утратив свой истинный облик, он так и не стал городом: принятый в столицу на правах бедного провинциального родственника, теснясь на задворках огромного мегаполиса, он напоминает скопище временных бараков. Лепящиеся друг к другу коробки пятиэтажек, замусоренные и заплеванные улицы с разбитым асфальтом, вонь, грязь, матерщина. Среди серых стен почти не видна чахлая сирень во дворах. Не видны деревья, покрытые первой зеленью, бессильно тянущиеся к небу — туда, где, словно костер, присыпанный пеплом, дотлевает закат, и в темнеющей вышине остро и холодно горит первая звезда.

Кое-где в домах зажгли свет, но большинство окон еще остаются темными. Если заглянуть в одно из них — да хотя бы вот в это, на втором этаже, открытое настежь, — можно увидеть стандартную обстановку здешних жилищ: полированная мебель шестидесятых годов прошлого века, непременный сервант с хрусталем, ковер на стене. Но эта полупустая квартира, очевидно, сдается внаем: хозяева оставили жильцам лишь самое необходимое, а те не пожелали хоть чем-то украсить интерьер своего временного пристанища…

Кухня с облупившейся краской на стенах и потеками на потолке. В открытое окно вползают сумерки. Полутьма скрадывает убожество окружающего: мягкий, словно ватный сумрак окутывает предметы, заглушает пьяные голоса снаружи. В наступившей тишине отчетливо слышен тупой долбящий звук, — из крана капает вода.

Девушка, неподвижно сидевшая за столом, медленно встает и, опершись о подоконник, смотрит в окно. Последние отблески дня позволили бы стороннему наблюдателю разглядеть, что на вид ей лет двадцать пять, что она красива — той красотой, которая не нуждается ни в ретуши, ни в дорогой упаковке. Она босая, в длинной цветастой юбке и майке, открывающей живот. Волосы, стянутые у лба пестрой повязкой, волнами спадают на плечи. Руки покрыты черными татуировками, — плавные завитки и угловатые линии сливаются в замысловатый орнамент, напоминающий морозные узоры на стекле. Правое запястье охватывает тонкий серебряный браслет.

Она берет со стола нож с широким лезвием и черной рукоятью. И снова смотрит туда, где в узком промежутке между стенами домов, над темными крышами гаражей, догорает закатный огонь.

Призрачная улыбка на лицах этрусских изваяний… Историкам до сих пор почти ничего не известно об этом народе — кто они такие, откуда пришли на эту землю и куда исчезли. Есть предание, что они, спасаясь от гонений римлян, скрылись в глубокой пещере, а вход закрыли каменной стеной. И поныне там, в подземелье, хранятся их сокровища и священные книги… Конечно, это всего лишь легенда. На самом деле римляне дотла разорили города этрусков, а что не сумели разграбить, рушили и предавали огню. Из богатого наследия уцелела лишь малая часть, и то, что сохранилось, на века стало тайной: большинство надписей на этрусском языке не разгаданы по сей день. И никто не знает, почему эти письмена вырезали на бронзовых зеркалах…

…Когда-то от далекой звезды отделился луч и ударил в землю, и рассыпался на множество осколков, — это и были первые зеркала. Они хранили в себе свет неведомых миров, отражая божественную мудрость. Люди научились создавать их подобие из бронзы, и эти зеркала, творение рук человеческих, тоже стали окнами в иной мир. Боги запрещают смертным смотреть по ту сторону, взглянешь — и погибнешь! Но, читая слова, написанные на зеркале, можно войти туда, где есть тайна сна мертвого и сна живого, а в тайне — зримое и незримое. И познать то, что скрыто от людских очей… Что было, что будет…

Будем опять жить… Забудем, кто есть мы…

Что еще ты мне нагадаешь, расена, жендча с рода ини?…

Ми не ворожея…

Теперь здесь все застроили сплошь. А раньше, пока еще не снесли поселок, вон там — за дорогой — был широкий луг. Там росли серебристые ивы, и тень под ними была такая густая, прохладная, и на ветру кипела сверкающая рябь тополей.

Луг зарос одуванчиками, желтые огоньки цветов мерцают в высокой траве, и она срывает их на бегу, и, --">