Роберт Альберт Блох - «Лиззи Борден, взяв топорик...»

горевших свечей.

В тяжелом, затхлом воздухе чувствовались остатки острых запахов благовоний. Я заметил в комнате только один острый предмет — длинный серебряный нож, лежавший на ночном столике рядом с оловянной миской. Нож выглядел заржавленным, красного цвета…

Но он не был орудием убийства, это точно. Стал искать топор, но не нашел.

Я вышел в холл к Аните.

— Где еще можно поискать? — спросил я. — Есть еще комнаты?

— Может, в амбаре, — предложила Анита.

— Но мы еще не осмотрели гостиную, — возразил я.

— Не проси, чтобы я снова туда вошла, — умоляющим голосом сказала Анита. — Туда, где лежит он. Ты посмотри там, а я пойду в амбар.

Внизу мы расстались. Она вышла через боковую дверь, а я снова вошел в гостиную.

Посмотрел за стульями, под софой. И ничего не нашел. Было жарко и тихо. У меня закружилась голова.

Жара… тишина… и это оскалившееся тело на полу. Я отвернулся, оперся о каминную доску и уставился в зеркало своими покрасневшими глазами.

Внезапно я увидел — оно стояло за мной. Оно было похоже на облако, черное облако. Но оно не было облаком. Это было лицо. Лицо, закрытое черной маской стелющегося дыма, ухмыляющаяся маска, приближающаяся все ближе и ближе.

Она явилась в жаре и тишине, и я не мог шелохнуться. Я не сводил глаз с дрожащей в мареве, подернутой облаком маски, которая скрывала лицо.

Я услышал свистящий звук и обернулся.

За моей спиной стояла Анита.

Когда я схватил ее за руку, она закричала и упала в обморок. Я смотрел на нее сверху вниз и видел, как черное облако исчезает с ее лица и растворяется в воздухе.

Поиски мои были окончены. Я наконец-то нашел орудие убийства; оно торчало в ее застывших руках — топор, забрызганный кровью!

5

Я перенес Аниту на софу. Она не шевелилась, и я ничего не делал, чтобы оживить ее.

Потом вышел в холл, взяв с собой топор. Рисковать не было смысла. Я все еще верил Аните — чего нельзя было сказать об этом черном тумане, скручивающемся, как дымок, и внушающем человеческому разуму желание убивать.

Это была одержимость дьяволом; легенда, о которой говорилось в древних книгах, вроде тех, что были в комнате погибшего колдуна.

Я прошел в небольшой кабинет напротив гостиной. На стене висел телефон. Я снял трубку и набрал номер коммутатора.

Телефонистка соединила меня с пунктом дорожной полиции. Не знаю, почему позвонил именно им, а не шерифу. Я был как в тумане. Стоял, держа в руке топор, и сообщал об убийстве.

На другом конце провода возникли вопросы, но я не ответил на них.

— Выезжайте в дом Годфри, — только и мог сказать я. — Произошло убийство.

Что еще мог я им сообщить?

Что мы будем говорить полицейским, когда через полчаса они приедут на место?

Они не поверят моим словам — не поверят, что в человека может войти злой дух и заставить его действовать как орудие убийства.

Но сам верил в это. Я видел, как злой дух выглядывал из лица Аниты, когда она подобралась ко мне с топором. Видел черную маску, ее жажду кровавой смерти.

Теперь я знал, что злой дух вошел в Аниту, когда она спала, и заставил ее убить Гидеона Годфри.

Может, то же самое случилось и с Лиззи Борден? Да. Старая дева с причудами и сильным воображением, которое подвергалось тщательному давлению; эксцентричная старая дева, спящая в амбаре в жаркий летний день…

Лиззи Борден, взяв топорик,

Маму тюкнула раз сорок.

Я пошатнулся — эти идиотские садистские стишки не выходили у меня из головы.

Было невероятно жарко, в тишине ощущалось приближение грозы.

Мне хотелось коснуться чего-то прохладного, я дотронулся до холодного лезвия топора, который все еще держал в руке. До тех пор, пока он у меня, мы в безопасности. Наш враг одурачен. Где бы ни скрывался он теперь, он, должно быть, разъярен, потому что не смог ни в кого вселиться.

О да, это безумие. В нем виновата жара, конечно Солнечный удар поразил Аниту, и поэтому она убила своего дядю. Из-за солнечного удара она бормотала что-то насчет снов и «инкубуса». Из-за солнечного удара она напала на меня, когда я стоял перед зеркалом.

По этой же причине мне привиделось лицо, подернутое черным туманом. Другого объяснения быть не может. Это подтвердит и полиция, и врачи.

А, увидев результат,

Папу — разиков пятьдесят.

Полиция. Врачи. Лиззи Борден. Жара. Прохладный топор. Сорок раз…

6

Я проснулся с первым --">