Дмитрий Валерьевич Политов - Ликует форвард на бегу СИ)

привлекательным.

— Учителя хорошие были, — парировал подколку Мельник. — Короче, состязаться с тобой в остроумии я не собираюсь. Говори, зачем пожаловала и катись на все четыре стороны. Или просто катись — сказать по правде, но истории из твоей жизни мне нынче малоинтересны.

— Я только с самолета и очень устала, — Андреева глубоко вздохнула и беззащитно захлопала длинными ресницами. Высокая грудь соблазнительно качнулась и Данила невольно сглотнул — зрелище было завораживающим. От Ленки не укрылось его реакция — легкая улыбка скользнула по умело накрашенным губам. — Неужели даже чаю не предложишь, милый?

— Закончился! — Мельник собрал волю в кулак и решил не поддаваться на провокации. В конце концов, что он, прыщавый юнец, который готов растаять из-за ласковой улыбки симпатичной девчонки и сделать для нее все, что угодно? Нет, гормоны молодого тела, конечно, дают о себе знать, но мозги-то принадлежат умудренному жизнью мужику. Хотя, в последнее время Данила не раз ловил себя на мысли, что прежняя жизнь как будто растворяется, расплывается в памяти, и картинки из нее воспринимаются так, словно он смотрит на экран телевизора, который стоит за легкой прозрачной шторкой. Но с каждым разом шторка эта становится все плотнее и плотнее. — И никакой я тебе не милый. Перепутала, видать, с благоверным.

Красивое холеное ленкино лицо вдруг скривилось. А слезы внезапно хлынули настоящим Ниагарским водопадом. Девушка ничком бросилась на тахту и затряслась в рыданиях. Мельник растерялся. Глупая какая-то ситуация, бестолковая.

— Ты…ты чего, Лен? — спросил он после довольно продолжительной паузы. — Может быть, тебе водички принести? Слушай, а может ты того…беременная? Я слышал, женщины в положении отличаются подобными резкими перепадами настроения.

Андреева замерла. Рыдания стихли, будто отрезало. Девушка очень медленно подняла голову и посмотрела на Данилу. Тот невольно попятился назад. Размазанная тушь и прочая косметика превратили лицо Елены в маску какого-то неведомого племени «тумба-юмба».

— Убью! — тихо произнесла Андреева и разъяренной кошкой бросилась на футболиста.

Черт возьми, а как мы в постели-то оказались? Мельник провел по волосам, стряхивая с них воду. Сначала ведь вопрос был лишь в том, как уберечь лицо и глаза от когтей. Но потом все как на ускоренной перемотке: ругань, беготня, битье посуды…Блин блинский, ну правда, когда все вдруг перешло в горизонтальную плоскость? Или…в первый раз прямо на кухонном столе? А уже потом они плавно переместились в спальню? Твою ж маман, как в третьесортной немецкой порнушке!

— Лен, ты завтракать будешь?

— Завтракать⁈ — Андреева встрепенулась и уселась на кровати, без всякого стеснения отбросив легкое одеяло в сторону. Оказалось, что спала она нагишом. — Конечно, буду. Я голодная, просто ужас. Ты ведь меня вчера до смерти заездил, — она коротко хохотнула. — А мне ведь кто-то говорил, что спортсмены после своих тренировок в постели вялые. И, дескать, именно поэтому им жены и изменяют. Вот болтуны!

— Могу предложить омлет и «Еврейскую» закуску, — отвел глаза в сторону Данила.

— Ух ты! — восхитилась Ленка. — Что еще за «Еврейская» закуска, никогда про такую не слышала.

— Еще бы, — криво усмехнулся Мельник. — При твоем-то отце и его спецраспределителе.

— Ага, — обезоруживающе улыбнулась в ответ девушка. Но глаза ее опасно сузились. — Ну и что, подумаешь. Зато сколько всего нового теперь можно узнать. Приобщиться, так сказать, к народу. Так что за закуска? Надеюсь, это не что-то антисоветское? Название уж больно двусмысленное.

— Да хрен его знает? — почесал в затылке Данила. — Знаешь, я никогда даже и не задумывался, почему ее так прозвали. В принципе, ничего особенного: плавленый сыр, яйца, чеснок и майонез. Но получается очень вкусно и сытно, а, главное, готовится недолго. Самое то, когда надо быстро все сделать. Кстати, у меня как раз все необходимое в холодильнике имеется. Даже плавленые сырки в морозилке валяются.

— В морозилке? — удивилась Андреева. — Почему в морозилке?

— Их так проще тереть, — пояснил Мельник. — Ладно, дуй в душ, а я пока займусь готовкой.

— Слушай, вкуснота! — Андреева проглотила одним махом очередной

--">