Сергей Рудольфович Фомичёв - Быстрее империй (СИ)

и Калифорнии. Ведь если подумать, легендарный Форт Росс стал уже паллиативом — хозяйственным проектом, колхозом, безуспешной попыткой вытащить колонии из прозябания.

Мне же предстояло в сжатые сроки покорить тлинкитов и основать город. В постройке города заключался ключ. Настоящий город на американском берегу казался мне решением большинства проблем. Но для начала нужно было предпринять последний рывок. А людей для такого рывка катастрофически не хватало.

Именно поэтому я игнорировал ворчание промышленников, именно поэтому стягивал на Кадьяк все наличные силы, именно поэтому ждал, пока не вернётся Окунев и новый галиот под командой Яшки Рытова. И только поэтому я готов был потерять ещё один год. Даже больше чем год — до штормов Окунев с Яшкой вряд ли успеют проскочить на Кадьяк, застрянут где-нибудь по пути, а значит, и в следующем сезоне мы потеряем лишний месяц, а то и два.

Но даже с изрядными силами я всё равно опасался неудачи.

Неожиданно под носком сапога что-то блеснуло.Чешуйка рыбная или самородок? Здесь в принципе могло попадаться и золото. Немного, раз уж Кадьяк не числился среди достопримечательностей золотой лихорадки, но могло.

Я нагнулся и, словно получив привет с того света, поднял пятикопеечную монетку родной эпохи. Пятаком её называть язык не поворачивался. В нынешнем пятаке веса гораздо больше — и буквально и в смысле покупательной способности. Всё равно, что сравнивать здешнего кадьякскогомедведя с мультяшным Винни-Пухом.

Находка не удивила. Из будущего я прихватил кучу мелочи. Кассиры разных стран отчего-то предпочитали сбывать её с рук. Монетки со всевозможными гербами, символами, профилями ещё не рождённых королев и президентов годились теперь разве что на пуговицы. Впрочем, российским копейкам нашлось иное применение. Я стачивал с них всё лишнее, оставляя только Георгия, разящего копьём змия. Затем пробивал отверстие и вешал на шнурок. Получались амулеты, которые зверобои называли ладанками, хотя никакого ладана в них не помещалось. Амулеты я дарил суеверным друзьям.

На этот ручей мы ходили за водой с самого основания крепости. Видимо одну из монет я обронил, когда ещё не додумался до изготовления подарков. Что ж, получится «ладанка» для Яшки.

Я вернулся в крепость и сел за точильный камень.

— Народу в Охотск понаехало, жуть, — рассказывал я за работой Комкову. — Глазёнки у всех горят, крови жаждут, денег. А как начальник запретил на промысел выходить, так многие без дела остались. Протянет полковник с разрешением до осени, наберём людей сколько в корабли влезет. Но за всё нужно платить, и боюсь еще один сезон мы упустим.

— Да пес с ним с сезоном, — сказал Комков. — Вот только малы кораблики наши для того дела, что ты задумал, сколько бы в них ни влезло.

— Здесь добирать придётся, — сказал я.

— Из кого добирать, из коняг?

— А из кого ещё? — я пожал плечами. — Ты что про Жилкина думаешь? Посмотрел я, как он торгует. По записям вроде всё чисто, но цены занижает на шкуры, а на муку, напротив, накидывает пятак.

— Продешевить опасается, — предположил Комков. — А мука в эдакой сырости портится.

— Весу она набирает от сырости, — буркнул я. — Людей бы мне не распугал. Я же всем обещал, что охотскую цену буду давать. Неудобно.

Таков он фронтир. Здесь каждый стремится урвать кусок, а собственность была священна только до тех пор, пока за ней присматривает хозяин.

Я нажимал на педаль точильного камня и, зажав монетку клещами, снимал с поверхности номинал в обрамлении дурацких цветочков. Эта сторона должна выглядеть гладкой. С реверсом возни выходило больше — оставляя нетронутым Георгия со змием, я аккуратно стачивал надпись банка и год чеканки.

Вот тут-то меня и передёрнуло. Вдоль позвоночного столба точно электричество пробежало. Но ошибки быть не могло. Я мог забыть всё что угодно, но только не время, когда меня выбросило из родной эпохи. Вот только год, значащийся на монете, был следующим после моего исчезновения. Тут уж не спутаешь… Что же получается? Не я обронил пятачок в кадьякском ручье? Нет, не я. А тогда кто?

Наверное, нечто похожее испытал Робинзон Крузо, когда увидел отпечаток дикарской ступни на острове, который он считал полностью своим. Только моё открытие оказалось как бы с обратным --">