Алексей Супруненко - Дот

на хлеб, — призналась дочка. Матери даже стало стыдно, что за сережки спросила. Она прижала к себе Катю и на ушко прошептала: «- Мы тебе еще лучше купим, только больше ни куда не уходи».

— Мам, — приподняла голову девушка.

— Мне бы денег надо перевести, — пользуясь добротой матери, спросила Еремина.

— Кому это? — хотела знать Валентина Васильевна.

— Одному очень хорошему человеку. Он меня от смерти спас.

— Это доктору твоему что ли? Мне бабушка о нем говорила.

— Ему. Он очень старый и бедствует. Книги из своей библиотеки продает, чтобы выжить, — пожаловалась Катюша.

— Ну, конечно поможем. Ты стала такой чуткой, — не отпускала ее мать из своих объятий. Катя прижалась к родительнице. Как хорошо, что они у нее такие хорошие и понятливые. Колеса поезда стучали на стыках рельс, унося Катю все дальше и дальше от города, который за две недели стал ей как родной. Она уже никогда не узнает, что в ночь перед ее отъездом ДОТ «Призрачного лейтенанта» строчил из своих пулеметов целую ночь, будто-бы прощаясь с ней навсегда. Он порядком напугал и водителей и местных жителей.

На следующий год, отложив поездку в Крым на потом, она вернулась в Полоцк. Больше всех ее приезду радовалась бабушка Рая. Не откладывая дело в долгий ящик, Еремина поспешила навстречу с военврачом третьего ранга Ковалем. На ее звонки снова вышла соседка.

— Я к Григорию Семеновичу, — сообщила Катюша.

— Так нет его, — ответила женщина.

— На рынок ушел? — спросила по прошлогоднему шаблону Катюша.

— Его в живых нет. Помер он, — уточнила соседка.

— Как умер? — растерялась Еремина.

— Затосковал бедняга. Ходил, как в воду опущенный и помер.

Катя опустила голову. Значит, это она его убила! Зачем было приходить с этим признанием? Она повернулась и медленно пошла к выходу.

— Постойте, — окликнула ее соседка.

— А это не вы в прошлом году приходили? Что-то знакомое лицо.

— Я, — призналась москвичка.

— А вас случайно не Катей зовут?

— Катей.

— Тогда подождите минутку, — попросила пышнотелая женщина и скрылась в глубине своей квартиры. Вернулась через минуту со знакомой Кате фотографией персонала военного госпиталя № 431, сделанной в огненном 1941 году.

— Не знаю, кем вы ему доводитесь, детей то у него не было, только он всем обитателям дома все уши прожужжал о своей Кате. Катя вернулась, Катя вернулась и так каждый день. Сядет у окна и выглядывает. Весной простудился и заболел. Я его навестить заходила, а он и говорит, мол, не доживу я до лета и своей Кати больше не увижу, ты ей, как она приедет, отдай эту фотографию, она все поймет. Что тут понимать в этом фото? Не знаю.

Катюша взяла фотографию и, прижав ее к груди, двинулась прочь, не разбирая от нахлынувших слез дороги. Вот и все! Не стало дорогого ей человека и в этом виновата она сама. Так хотелось закричать, чтобы выпустить эту боль, засевшую в груди. Тетке ничего не могла сказать, просто проплакала. Потом от тетки, работающей в городском совете, узнала, что поисковики поставили возле ДОТа скромный обелиск и перезахоронили останки погибших воинов РККА. Власти Полоцка обязались установить в том районе достойный памятник с указанием фамилий погибших солдат. Среди установленных имен было и имя лейтенанта Володина. С тех пор ДОТ «Призрачного лейтенанта» по ночам больше не стрелял. Катя, чтобы ее поездка в Полоцк не прошла даром, посещала несколько раз с Сашкой, которому исполнилось 18, и он считался взрослым и двоюродной сестричкой Олей, кафе «Белый аист». Даже видела там Виктора, который сделал вид, что они не знакомы. Да и когда ему отвлекаться на Еремину, когда он охаживал очередных счастливчиков вытащивших жребий судьбы. Какие желания он им продавал? Наверняка в его ассортименте не было двух одинаковых испытания. Свое купленное желание Катя оплатила с лихвой и сделала серьезный вывод, с которым поделилась и с молодыми родственниками, НИКОГДА И НИЧЕГО НЕ ПОДНИМАЙТЕ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ!

--">