Алина Леонидовна Тай (Алтай-87, altai87) - На прорыв

На прорыв.

Пролог

По-хозяйски вступит на крыльцо,

В лоб — прикладом, штык — меж рёбер клином,

В душу — кислотой. И в домовину.

У войны не женское лицо…

Алина Тай

Все имена и события в произведении вымышлены,

любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

…От крови нашей плавилась земля

Под Сталинградом, Курском и Одессой.

Не дрались бы — не стало бы тебя,

Потомок тех, кто пал в бою под Брестом.

Мы шли сквозь дым сожжённых деревень,

Над Бабьим Яром сглатывая слёзы,

И закалились, ставши как кремень.

И встали, словно русские берёзы.

Вобрав в себя тоску невинных душ,

Фашистами замученных, сожжённых,

Мы, стиснув зубы, грянем дружно туш,-

Гвардейский туш “Катюш” дивизионных.

Запомнит это пусть любая мразь:

Кто к нам с мечом — тот в бок получит вилы!

Мы — русские! Бьём гадов, не таясь.

И пусть любой боится нашей силы!

Яворский Л. Е.

***

По заснеженной дороге, вихляя как пьяный из стороны в сторону, полз бронетранспортёр с чёрными крестами на бортах, в котором страдали от холода и тряски двое людей. Сидевший сзади был привязан к сиденью и никак не мог устроиться поудобней: десантный отсек бронированного полугусеничного чудовища изобиловал жёсткими, неудобными металлическими конструкциями, то и дело впивавшимися в разные части нежного немецкого организма, совершенно не привыкшего к такому обращению.

Управлял же этой боевой машиной, как ни странно, совершенно гражданский человек. Более того, — приглядевшись повнимательнее, вполне можно было опознать в нём женщину. Это становилось ясно по шали, покрывавшей голову, да случайно выбившейся из-под неё длинной пряди тёмных волос, упорно цеплявшейся за всё подряд, из-за чего владелица нервничала и отвлекалась от управления, пытаясь убрать непокорный локон. В этот момент бронетранспортёр совершал очередной пируэт, намереваясь покинуть проезжую часть и вынуждая водителя вновь крутить баранку, чтобы заставить непокорную железяку вернуться к центру дорожного полотна. По этим эволюциям становилось ясно, что водитель ещё довольно неопытен. Тем не менее, бронетранспортёр упорно двигался вперёд к пока ещё невидимой впереди цели.

По обеим сторонам дороги медленно проплывали заснеженные лесные массивы, открывая неискушённому взгляду всю прелесть суровой природы России-матушки. Надвигающиеся сумерки окутывали путешественников тёмным саваном, гасившим любые звуки — природа готовилась отойти ко сну. Лишь надсадное рычание двигателя, пугая всё живое, разносилось по округе. И если бы не лёгкий ветерок, гнавший навстречу неугомонному, чадно дымящему и воняющему бензином чудищу снежную позёмку, громкие лязгающие звуки слышно было бы далеко вокруг. Будто сама природа помогала путешественникам раньше времени не раскрывать своего местоположения.

А меж тем, мороз крепчал и ветерок стал потихоньку набирать силу, уже пригоршнями бросая снег в лицо бронированному монстру. Чтобы не замёрзнуть, водителю пришлось ненадолго остановиться, перевести пленного офицера на переднее сиденье, зафиксировав его там, и, натянув на десантный отсек брезент, отправиться дальше.

Из-за плохой видимости скорость транспортного средства стала совсем уж черепашьей. Тем не менее, бронированное чудище по-прежнему мерно ползло по дороге навстречу неведомому, поражая окружающий мир своим бессмысленным железным упорством… 

На тропе войны

Казалось бы, после боя прошло уже гораздо больше часа, а я всё ещё на взводе. Никак треклятое напряжение не отпускает. И слабость свою показывать никак нельзя: я на марше, кругом враги. Вон, рядом — и то вражина примостился. Во время езды развлекаю себя и его разными песенками, да шутками-прибаутками, чтобы не заснуть и не вляпаться в очередную “халепу”* (неприятности — укр.).

Сначала-то ещё хуже было: пока освоился с управлением “Ганомага” — чуть не поседел. Оказалось, у этих нехороших агрегатов никакого гидроусилителя руля не предусмотрено, а рычаги довольно тугие.

Как тронуться с места разобрался быстро — у этих фрицев даже руководство по эксплуатации оказалось в кабине заныкано. Сам-то я, понятное дело, по немецки — ни бум-бум. Зато немчик --">