Дмитрий Александрович Найденов - Николай Второй. Вторая мировая война 1931 года

персонала, раз я очнулся. Сколько я так пролежал после аварии я не знаю, но наверняка моя жена и дети очень обеспокоились и нужно попросить у медсестры сотовый телефон, чтобы позвонить жене и сказать, что со мной всё в порядке. Ведь при мне не было документов, а значит, она могла подать на меня в розыск. Тут я подумал, что могу быть калекой, раз не чувствую своего тела. Меня пронзил холодный страх от того, что я могу остаться инвалидом и это придало мне сил, постараться пошевелить рукой или ногой, для чего мне пришлось сосредоточиться на своей правой руке, где я ощущал дискомфорт. Минут через десять, я сделал робкое движение рукой и к ней вернулись ощущения. Очень сильно болел и чесался указательный палец и я попробовал пошевелить им ещё раз, чтобы убрать сжимающие его тиски. Мне это удалось, но в тот же миг, раздался ещё один тревожный сигнал, к которому добавилось перемигивание приборов, стоящих рядом со мной. Переливистая трель тревожных сигналов меня, наоборот, порадовала, но на эти тревожные сигналы никто не появился. Минут через десять, к сигналу добавился сильный сигнал тревожной сирены, доносящийся из-за двери, на которую я сразу не обратил внимание.

Внезапно дверь открылась и в комнату ворвались пятеро вооружённых людей, одетых в необычную форму, что-то мне смутно напоминавшую. Количество оружия, которым они были увешаны, внушало уважение и смахивало на экипировку элитных войск спецназа. Только и здесь были нестыковки во множестве деталей.

Вслед за солдатами, вбежал перепуганный доктор в белом халате, который сразу же бросился к приборам, и только потом посмотрел на меня, встретившись со мной взглядом. От этого его глаза расширились и он произнёс со странным выговором,

— Он жив! Он в сознании! Немедленно вызовите профессора Павлова и уведомите императрицу, что её муж очнулся.

Вокруг сразу началась непонятная суета. В палату прибежало несколько врачей и все начали что-то трогать, светить мне в лицо своими фонариками, слушать меня через стробоскопы, перекликаясь непонятными медицинскими фразами. Все эти действия на военных произвели ошеломляющий эффект, они стояли, опустив оружие в полной растерянности, не зная, что делать.

Но меня больше озадачили слова доктора, сказавшего, что император очнулся. За неимением никого рядом, можно предположить, что императором он назвал меня, но я то знал, что я не император и как быть в этой ситуации, я не знал. Конечно, я читал книги про попаданцев, но в переселение душ не верил и воспринимал всё это как откровенную фантастику. Да и понять место, где я сейчас находился, я не мог. А судя оборудованию, возможно, я в другом времени или вообще на другой планете, но это уже вообще ни в какие ворота не идёт. Нужно отбросить все эти непутёвые мысли и постараться не подавать виду, что я не тот за кого меня принимают. Сошлюсь на амнезию и буду действовать по обстоятельствам. Может, мне вообще всё это снится, подумал я, но укол в моё плечо и последующие уколы в разные части тела, от которых мне пришлось хоть и слабо, но дёргаться, показали, что на сон это не похоже.

— Реакция на раздражители хорошая, все нервные окончания действуют, значит, функции двигательной системы восстановились. Реакция зрачков замечательная, факт самостоятельного дыхания, говорит о возвращении основных функций организма в приемлемую норму. Нужно немедленно провести физиотерапию с иглоукалыванием и массажем. Чередовать их каждые шесть часов, — сказал пожилой профессор, кого-то мне напоминавший. Затем он, повернувшись в мою сторону, обратился ко мне,

— Как же вовремя вы очнулись Ваше Величество, вы нам очень нужны, поэтому постарайтесь быстрее прийти в себя. Я понимаю, что это будет непросто, особенно после такого ранения и четверти века, проведённые в коме, но вы постарайтесь.

Его речь ещё больше озадачили меня и я попытался, что-то спросить, но профессор прервал мои попытки.

— Вы помните, что с вами произошло? — спросил он и добавил, — Если да, то моргните два раза. Конечно, я помнил, как меня сбил автомобиль и поэтому я, не задумываясь, моргну два раза, и только после этого понял, что поторопился, так как вспомнил слова, сказанные профессором про ранение, а не про травмы. Ранение обычно получают в бою и здесь наши версии событий с доктором разошлись, поэтому я тут же начал усиленно моргать, пытаясь сказать, что не помню.

— Ну, то, что вы не помните всего, не удивительно. Пуля, попавшая вам в голову, --">