Михаил Скойбедо - Находка

вряд ли один. Минимум, два. Дверей, стало быть, три, а может и четыре, – принялся рассуждать толстяк, – по правилам атомных убежищ, вроде, так.

– Значит, быстро управятся.

– А если там защита? Ну, турели автоматические. И радиация. Газы всякие?

– Он там жил, сечешь? Ничего там нет опасного. Все опасности снаружи, – мрачно произнес Дэн.

– Мда. Я удивляюсь, что питание до сих пор есть.

– Откуда, кстати?

– Походу, реактор. Откуда еще? – задумчиво произнес Вася, – Да, это проблемка. А фон в норме, Палыч?

– Пока да. Никаких отклонений, пишут. Только дышать нечем. Планов так и не нашли и толком ничего не понятно пока.

– Так. А у нас какой план? Когда, говоришь, покажут?

– В двенадцать ровно. Полтора часа осталось. По всей сети уже трансляцию раздают.

– Пиво есть?

Мужчины дружно рассмеялись.

– Все есть.

– А вы как смотреть будете? В чат деревенский? Или по рабочему?

– Ты чего, Вась? Суббота же. Отбой по лагерю, верно, Палыч?

– Именно.

– Тогда в деревенский. Парни, Сереге напишите? А то я почитать еще хочу успеть.

– Я уже написал, там увидимся, да.

– А девчонки?

– Они тоже пойдут. Все пойдут.

– Точно.

– А у этих чего там? – спросил Дэн кивая в сторону огромного соседского сарая, – опять оперативный штаб сопротивления?

– Я там у них свечи видел. Не сожгут сарай-то твой, Вась?

– Не. Лазер и горелку я забрал. У них там теперь подпольная редакция. Сайт рисуют. Это, кстати, не ты ли, Палыч, их надоумил?

Палыч улыбнулся в ответ. Во рту блеснули железные коронки.

Была в деревне, как всегда, и пара таких жителей, кто про Саркофаг слышал впервые. Им торопливо объясняли и глаза их сначала недоверчиво лезли на лоб, а затем надолго затуманивались – про такое обычно читали в приватном режиме. Память о Великом Крушении по-прежнему была свежа и “приват” спасал от неловкости. На такое реагировали по разному, но всегда остро.

Новость затопила деревню, как вода. В ней мгновенно растворились заборы, не отданные вовремя ручные газонокосилки, планы по замене мрачного сарая домиком на дереве и даже намечавшиеся трения по поводу переноса двух электрических столбов. Все было забыто. До полудня разговоры велись только о Саркофаге.

Все отдельные дворы и семьи слились в единую среду, чего бывало трудно добиться даже на ежемесячных общих собраниях. Все мысли населявших деревню людей были пронизаны важностью момента: сегодня заканчивалась очень большая и очень важная история. Общая для всех и каждого.

К полудню июньское солнце согнало с террас даже самых стойких. В гостиных, где экологические нормы все еще разрешали устанавливать кондиционер, стали собираться люди. Их было немного, в основном женщины. Мужчин на всю большую деревню было человек десять. Все рассаживались на старых протертых диванах и креслах, наливали пиво или вино. Детям, у которых еще не было собственных “омни”, давали важные поручения, чтобы спровадить из дома.

Счастливчики, которым уже исполнилось двенадцать, собирались в кучки вместе со взрослыми. У них “омни”, разумеется, был и закрыть им трансляцию, которую смотрят все, никто не решился.

Без пяти двенадцать разговоры переместились в деревенский чат, а маленькие гостиные наполнились виртуальными, бесплотными, но оживленно болтающими соседями. Дополненная реальность раздвинула тесные стены, кресла и диваны переместились в большой просторный зал с огромным экраном, занимающим всю стену и часть потолка. Все приветствовали друг друга, виртуально чокались, пили за встречу и не чокаясь – за тех, кто этого дня не дождался.

Дети играли в “реальное или виртуальное”, пытаясь запутать друг друга с помощью настоящих предметов и их образов. Взрослые предавались воспоминаниям – горьким, счастливым, полным отчаяния и надежды. Многие включили запись.

– Началось!

Голоса стали стихать. На экране мелькнула чья-то голова в оранжевой каске с налобным фонарем. Картинка покачнулась и стабилизировалась. Голова появилась вновь, быстро превратилась в удаляющуюся фигурку, которая показала в камеру два больших пальца и скрылась внизу. Дрон взлетел. Корневую трансляцию не комментировали.

Дрон висел в большом помещении с голыми бетонными стенами. На стенах белой краской было крупно выведено – 04. Впереди была исполинская металлическая дверь или, скорее, стена. В стене зияла квадратная дыра – рядом стоял спасательный робот на гусеничном ходу, --">