Василий Евстратов - Ведун

озвучить это я просто не мог. Тошнота совсем к горлу подступила, и я сейчас с ней боролся, стараясь удержать содержимое завтрака в себе.

— Не о том спрашиваешь, Ердар, — подошел к нам другой мужчина, наклонился, попытался мой взгляд поймать, но не сумел. Похлопал по щеке, стараясь меня в чувство привести, и тоже безрезультатно. — Деньги где, парень? — спросил он достаточно спокойно. — Я точно знаю, что вы деньги дома храните. Скажи, где они и мы уйдем… Тебе же хуже, — не дождавшись от меня никакой реакции, мужчина встал, кивнув при этом Ердару: — Продолжай! Вытряси из него, где они ценности прячут.

Перед глазами сверкнуло лезвие ножа, и тут же в лицо будто кипятком плеснули, эта тварь от глаза вниз мне щеку развалил, отчего в глазах сначала совсем потемнело, а потом, вот уж неожиданно, прояснилось. И я достаточно четко сумел рассмотреть своего мучителя.

— Шошқа, деньги где?

Не обратив никакого внимания на прозвучавший вопрос, старался лицо этой мрази запомнить. Если выживу — посчитаемся! Вот уж чем-чем, а всепрощением я не страдаю, есть с кого пример брать.

Но что выживу — в этом есть большие сомнения.

Мужик, натуральный неадекват, видимо для грязной работы с собой его и таскают, так как остальные трое в нашу сторону старались даже не смотреть, продолжали громить дом. А этот, у него всё на лице написано, и признаков интеллекта там не обнаружено. Потому и вопросы у него тупые и однообразные, то — «где дед?», то — «где деньги?», ну и других ругательств, кроме «шошқа», он видимо не знает.

Дальше совсем весело стало, этот недоумок, взбесившись, что я на его вопросы не отвечаю, приподнял меня и хорошенько так встряхнул, уже буквально рыча, теряя терпение:

— Деньги где, шошқа?

Зря он это сделал! До этого вполне успешно борясь с тошнотой, после этой очередной встряски я ей вчистую проиграл.

— А-а, каншық![2] — взвыл это недоумок.

— Ердар!

Но этот окрик Ердара не остановил, мой живот просто взорвался болью.

— Каншық, каншық, — последовали еще два удара ножом.

Больше он не успел, так как его снесло в сторону ударом кулака его подельника, что до этого пытался вежливо со мной разговаривать.

«И тебя я запомнил».

Несмотря на сотрясение, в нескольких местах пробитый ножом живот, зрение окончательно прояснилось. Так что достаточно ясно рассмотрел…

— Санжар, ты чего дерешься?

Санжар — именно так звали «вежливого», после вопроса Ердара буквально взвился, прыжком разворачиваясь к тому.

— Ты что, дебилоид, натворил? Нас же предупреждали — не убивать!

— Он меня облевал, Санжар!

От ранения или снова сотрясение мозга сказалось, а скорее всего от всего вместе и особенно — от абсурдности происходящего, у меня закружилась голова, перед глазами снова всё поплыло.

Надо мной склонились двое других, что подтянулись на шум из других комнат. Вот один, осмотрев меня, и вынес вердикт:

— Труп! Даже если скорую вызвать, она просто не успеет, он раньше отойдет.

… — от души выругался Санжар, куда только его вежливость и спокойствие и подевались. — Арсен, что делать будем?

— Что делать? — переспросил до этого молчавший мужик. — Уже всё, что только можно было, сделали. Уходим отсюда быстро.

— А как же деньги? — задал вопрос Ердар.

— Деньги нам уже могут и не понадобиться.

Все остальные видимо и так поняли Арсена, еще больше нахмурились, но только не Ердар.

— Почему?

Отвечать он ему не стал, вместо этого приказал:

— Щенка добей и уходим!

— А почему я? — возмутился Ердар.

— Ты накосячил, вот и убирай за собой, — придавил он того недоумка голосом.

— Блин, попугали старого, называется, — еще успел услышать я причитания Санжара.

После чего обзор на всех остальных закрыл собой подошедший ко мне Ердар, и как-то безразлично, и в то же время привычно сунул нож мне в сердце.

* * *

— Арх, — резко втянул я в себя воздух, когда в себя пришел.

И, первая эмоция, удивление.

«Живой?»

Рефлекторно сразу же схватился за живот… и не нащупал там никаких ран, хотя поначалу болью прострелило нешуточной, в том числе и на лице.

— Очнулся? Вот и хорошо, внучок, вот и хорошо. Сейчас всё пройдет, это фантомная боль. Всё хорошо.

— Дед, — расплылся я в улыбке, когда осознал, кто меня поддерживает и успокаивает.

И теперь становится понятно, почему я не умер и куда раны делись. Официально в нашем мире --">