Алан Гленн - Американский орёл

— Существуют фракции, существуют различия, но в этом деле всё это не в счёт, — сказал Хэнсон. — Партия отдала мне приказ, я его выполнил. Вот так всё и было.

— Так ты и поступил? — Голос Сэма дрожал от ярости. — Швырнул мне это дело, с самого начала зная, что случилось?

— А что ещё мне было делать? — выкрикнул Хэнсон в ответ. — Я тебя, мудака упёртого, защитить пытался. Ты всё равно через пару дней сдался бы, отправил дело в архив, и всё было бы в порядке. Но, нет — ты решил показать своё благородство и правоту.

— Конечно, — сказал Сэм. — Если б я был хреновым копом, всё было бы в порядке. Но, знаешь, что, Гарольд? Я не был хреновым копом. Я был хорошим копом. А за последние дни я стал хреновым человеком, стал хреновым мужем, но скоро всё изменится. — Он развернул бумаги и протянул их. — Вот. Держи, шлюха партийная. Вот, что ты искал. Стоило оно того, чтобы убить невинного беглеца? Врать мне и всем остальным в департаменте? Скрывать всё, что связано с этим делом?

Взгляд Хэнсона застыл над стопкой бумаг. У Сэма появилось странное чувство, что он знал, на что сейчас смотрел, и это знание откроется в течение ближайших нескольких секунд.

— Как… Где ты их взял?

— С трупа этого бедолаги, вот, где. Ты плохо искал, Гарольд. Беженцы специалисты по сокрытию разных вещей. Эти бумаги были распечатаны с микроплёнки, которую он прятал у себя в заднице.

— Как долго они у тебя?

— Недостаточно долго, поэтому мне и разнесли весь дом. Легионеры вломились не просто так, они искали их. Хочешь знать, что это?

— Что ты за них хочешь? — спросил Хэнсон.

— Это потом. Сейчас важны только бумаги. Это расчёты, схемы, чертежи создания бомбы. Супербомбы, которая расщепляет атом. Атомной бомбы. И нам с тобой предстоит решить, куда эти бумаги пойдут дальше.

— Поверить не могу, — едва слышным шёпотом произнёс Хэнсон.

— Мне сказали, что подобная бомба, совсем небольшая, способна уничтожить порт. Небольшой город. Танковую дивизию. И эти чертежи, схемы привезли с собой в американские исследовательские институты еврейские беженцы, смышлёные ребята из Европы, профессора и учёные, полуголодные и избитые, но всё ещё живые. Уверен, это не всё. Предстоит ещё много работы. Но у них есть наброски, расчёты. И, раз они привезли их с собой, кому они их отдадут? Лонгу и его бандитам? Русским? «Красные» — единственные, кто всё ещё бьётся с нацистами, которые методично уничтожают их семьи и дома. Они связались с людьми на воле, с людьми, вроде моей жены, которые могли перевезти беглеца и чертежи к русским.

— Пожалуйста, Сэм, отдай бумаги.

— С чего бы?

— Да как ты смеешь так говорить? Нам нужны эти расчёты, чтобы подготовиться, когда Гитлер возьмётся за нас. Ты прекрасно знаешь, что нас меньше, что у нас меньше оружия. Если эти бумаги настоящие, бомба сможет уравнять наши шансы, когда придёт время. И, поверь, рано или поздно Гитлер за нас возьмётся, сколько бы торговых договоров ни заключал с ним Лонг, какими бы друзьями они ни были. У Гитлера со Сталиным была целая куча договоров и соглашений. Когда Гитлер напал в 41-м, все эти соглашения не значили нихера. Лонг может восхищаться новыми рабочими местами, но он не доверяет Гитлеру. Никто ему не доверяет. Они не должны…

— Ой, заткнись уже нахер. Бумаги мои, и я решу, что с ними делать. Почему бы мне не отдать их русским? Так всё изначально и задумывалось. Именно туда их и хотели доставить учёные-беженцы. Так, почему бы и не русские?

— Но, Сэм…

— Блин, может, я всех обдурю и продам их нацистам. Свяжусь со своим приятелем Грёбке и расскажу ему, что у меня есть. Как считаешь, хорошую сумму я за них получу? Выйду на пенсию и перееду с семьёй в какой-нибудь солнечный городок в Южной Америке, и пусть весь мир идёт на хер.

На той стороне гавани, с судоверфи донёсся свист. Взгляд Хэнсона был сосредоточен на бумагах в руке Сэма.

— А ещё, Гарольд, я могу выбросить их прямо в гавань. И получится, что убивал ты впустую. Вся работа — впустую.

— Сэм, не…

— Ты мне скажи, — произнёс Сэм. — Я говорю с правильным человеком? Ты способен договариваться? Или мне поговорить с кем-нибудь ещё?

— Я способен договариваться.

— Тогда, говори.

— Сколько денег тебе надо?

— Ни единого, блядь, цента.

И Сэм улыбнулся.

Глава шестьдесят восьмая

— Но заплатить придётся, — сказал Сэм. — Ты понимаешь?

Пауза.

— Да… Я понимаю.

--">