(Wolf) - Двойной генерал (СИ)

ценах семидесятых годов. Этого среднего, сцуко, звена! Не высшего!

А ещё, мне не хочется уходить из Белоруссии. Прирос к этому краю. В таких случаях психологический закон срабатывает. Только то тебе дорого, во что ты серьёзно вложился. Временем, энергией, другими ресурсами. Я круто в Белоруссию вложился. Сдерживаюсь даже не от усмешки, от смеха. Война началась, а уровень жизни моих белорусов как бы не поднялся. Армия ведь даже потихоньку мобилизованный транспорт колхозам возвращает. Почему нет, если трофейного автотранспорта полтысячи единиц? Паровозы с вагонами уже скоро ставить некуда будет. И в центр не отгонишь, колёсные пары на советскую колею тупо кончились.

Хмыкаю. Про себя. На карте рисуют схемы продвижения войск внутренних округов, которые старательно обходят Западный фронт. Хорошо хоть район Даугавпилса и Киева усилили. И на том спасибо, что фланги мне укрепили.

Не гульнуть ли мне сегодня в Москве с ребятами? В театр сходить, в ресторан? Когда ещё в столицу попадём? На балет можно сходить, а то давно тигров не видел.

Заканчивается всё и всегда, в том числе и счастье воочию лицезреть великого вождя. К грохоту отодвигаемых стульев присоединяется и незаметный шорох моего. Общение с разведчиками сказывается, какие-то манеры поневоле перенимаешь. Если можешь не шуметь — не надо.

Небольшая толпа из дюжины генералов и маршалов, среди которых гражданский сановник Молотов выглядит белой вороной (пусть и в тёмном костюме), скапливается у дверей.

— Дмитрий Григорич, поедем в наркомат, — моего локтя касается Тимошенко, — у меня для вас сюрприз есть.

— Какой? — спрашиваю на автопилоте, сразу после, как обычно, понимаю, что вопрос не имеет смысла. Какой это будет сюрприз, если о нём знать? Но Тимошенко почему-то отвечает:

— Ты же хотел пешки? — и после паузы предупреждает моё недоумение. — Сюрприз в другом. В чём, не скажу.

Выходим в небольшой холл, украшенный лепниной и фикусами. Настроение поднимается. С пешками я таких дел наворочу. Они только по названию «пешки», а по убойности это тяжёлая фигура на театре военных действий.

— Семён Константиныч, а билеты в какой-нибудь театр у вас можно заказать?

— Легко и просто, — улыбается маршал.

Замечательно! Уже не зря в столицу вырвался.

На улице машины, фыркая моторами, отваливают одна за другой. Отъезжаем и мы.

— Подождите меня здесь, — это я Саше и охране. Уходим в наркомат с Тимошенко.

— Вызови майора Комлева, — Тимошенко командует дежурному и после его звонка из бокового коридора выкатывается майор, комплекцией, лицом и лысиной напрямую отсылающего к образу Колобка.

— Подпишешь бумаги, потом ко мне, — Тимошенко двигает к лестнице и уже с неё меня догоняют его слова. — Двести самолётов тебе отписано, Дмитрий Григорич. Не враз, конечно.

Познаю на себе, что значит «лететь на крыльях любви», поспешая за майором. Любви к наркому Тимошенко, Ставке, нашей авиапромышленности и лично к товарищу Сталину, хе-хе, не подумайте плохого.

В небольшом кабинете майор усаживает меня сбоку к приставленному к главному столу и кладёт стопку документов. Склоняюсь, читаю. О-о-о, первая партия — сорок самолётов, потом пожиже, ручка летает, расставляя автографы… б-дум!!! В голове взрывается что-то крупнокалиберное, и я соскальзываю в чёрный омут без дна.

Дата та же или следующая, время неизвестно.

Камера тюремного типа по неизвестному адресу.

Это я где? Осторожно щупаю шишку на голове слева и назад от макушки. Голова болит слабенько. Жалко не могу время определить, часов уже нет. Если прошло полчаса, то можно своих диверсантов обучить такому удару, — надо, кстати, запомнить место, — ещё раз устанавливаю точные координаты удара. Сознание вон, ущерб здоровью небольшой, тело можно отволочь куда угодно. Полезный навык для взятия языка.

Технично меня приняли. И устроил всё Тимошенко, наверное, не он один, но его участие вне сомнений. А с какого рожна? Вроде старательно и скрупулёзно дорогу ему не перебегал. Хотя очень даже мог бы. Пуха на его рыльце на дедморозовскую бороду хватит.

Расслабленно растягиваюсь на нарах, руки осторожно за голову. Сделать ничего не могу, работать по факту запрещено, что случилось, скоро сами скажут, поэтому можно отдохнуть. С наслаждением потягиваюсь. Расстреляют? Да и хрен с ним! То есть, со мной. Я свою задачу по защите Родины выполнил. Сейчас даже --">