Валерий Иванович Елманов - Витязь на распутье

здесь про его смерть ни слова.

— Тогда выпьем, — утвердительно кивнул Константин.

Но и после того как они осушили стаканы, Валерий не торопился зачитывать нужный кусок о судьбе Федора. Вместо этого он заметил Константину:

— Хотя ты знаешь, мне все-таки кажется, что этот учитель совсем не твой племяш. Уж больно большая разница между Макальпой и Монтекки. К тому же, когда про божий суд рассказывалось, там указано было, что Макальпа из шкоцких людишек.

— Из каких? — озадаченно переспросил Константин.

— Из шкоцких — означает из шотландцев, — пояснил Валерий и продолжил: — Вот я и говорю, что навряд ли это твой племянник. Ему-то как раз был резон представиться твоим сыном, то есть фрязином, ну и плюс совсем другая фамилия. Вот и получается, что Федор и этот пресловутый учитель не одно и то же лицо, поскольку…

— Ничего не получается, — вновь резко перебил Константин. — Не знаю уж, как там с фамилией и национальностью, но спасти Годунова, которого, как ты говорил, собирались убить, мог только мой Федька — это железно. — И напомнил: — Ты там хотел кое-что прочитать мне…

— Ну да, — спохватился Валерий. — Вот что пишет Ключевский. — И неспешно прочитал вслух: — О дальнейшей судьбе князя Макальпы ничего не известно, кроме того, что он якобы принял участие в церемонии венчания на царство Лжедмитрия, на которой вручил ему меч, а после уехал к Федору Годунову, но до Костромы не добрался…

— Не добрался, — медленно повторил за другом Константин. — А почему?

— А вот об этом ни слова, — вздохнул Валерий. — Там вообще мало что про Годуновых. Федор этой же зимой занедужил и умер, причем есть подозрения, что это работа Лжедмитрия, а Ксения тоже исчезла, даже не добравшись до Костромы. Ну а царица-вдова, которая приняла постриг в Вознесенском монастыре, узнав о смерти детей, тоже на следующий год умерла.

— Стоп! Ну-ка, погоди про маму. Так ты говоришь, Ксения тоже не добралась до Костромы. Так-так… — задумчиво протянул Константин. — Тогда все сходится. Вспомни-ка, что он там кровью написал. Получается, что… — И вопрошающе уставился на друга.

— Вообще-то у того же Ключевского сказано, что на Ксению положил глаз Лжедмитрий, и, скорее всего, именно люди Отрепьева тайно похитили царевну по дороге в Кострому, привезли обратно в Москву, после чего она некоторое время была наложницей самозванца, а затем тот, вволю натешившись несчастной, приказал ее удавить.

— Скорее всего! — пренебрежительно фыркнул Константин. — Много понимает твой Ключевский! Ох, не верю я в такие совпадения. Ну сам смотри, что получается. И Федька мой исчез на пути в Кострому, и царевна. А если предположить, что они вдвоем направились не туда, а к Чертовой Буче, к волхву, а?

— И что?

— А то, что он их благополучно отправил. Ты же сам видел, что к нам попал совсем другой перстень. Мой хоть тоже с рубином, но двуглавого орла на нем не было. Да и оправа, пусть и похожая чем-то, но иная. То есть Световид метнул его вместе с записками к нам, благо, что веса в них не особо, а с помощью моего перстня волхв переправил…

— А если их просто перепутали? — не выдержал Валерий.

— Да какая разница?! — возмутился Константин. — Все равно до нас доехало. А коль уж чужой перстень такое путешествие совершил, то мой…

— Ну и где теперь Федор с царевной? — поинтересовался его друг.

Вопрос был что удар под дых — Константин шумно выпустил воздух, открыл рот, однако так ничего и не сказал. Он угрюмо засопел, с укоризной посматривая на Валерия, но, не найдя ответа, молча потянулся к бутылке и щедро разлил остатки водки по стаканам. На сей раз вопреки обыкновению он даже не стал чокаться с другом, молча выпив до дна.

«Как за покойника», — почему-то подумал Валерий.

Закусывать Константин тоже не пожелал, пододвинув блюдце с оставшимися тремя лимонными кружочками другу, и потухшим голосом спросил:

— Кстати, а дальше-то там чего на Руси было?

— Мятеж против Лжедмитрия, а так как он не успел назначить вместо Федора другого престолоблюстителя, то сразу после его убийства выбрали Василия Шуйского, потом была Смута, затем… да что я тебе говорю, когда ты и сам все прекрасно знаешь. Ну хоть и поменьше моего, но в общем и целом.

— То есть ничего не изменилось? — уточнил Константин и хмыкнул. — Странно. Вначале я аж три с половиной года лазил по тому времени, а в итоге вообще никаких перемен, теперь Федор — и опять то же самое. --">