Валерий Иванович Елманов - Перстень царя Соломона

и я не знаю.

По той же причине я отказался дарить перстень Ицхаку. Наотрез. Раз мы еще повоюем, то пусть он мне и служит напоминанием. Я даже не стал оставлять его у «очень надежных людей», рекомендованных купцом. Как тот ни уверял меня, что они знают о перстне слишком много, так что не обманут и вернут его честь по чести, я, дабы не заполучить больших неприятностей, решил взять его с собой.

Единственное, к чему я прислушался, так это снял его с пальца. Зачем мне ненужные расспросы попутчиков, да и для царских подьячих с местным начальством мой перстенек с камнем — лишний соблазн притормозить владельца, а потом постараться изъять.

Так что настойчивым уговорам Анастасии Ивановны я не противился. Все нормально. Поедем, отвезем, а уж потом…

Выезжали рано, едва рассвело, под мелодичный перезвон церковных колоколов, извещающих народ, что пора к заутрене. Глафира рыдала, расстроившись не на шутку. Дама явно имела на Апостола вполне определенные виды. Впрочем, сам Андрюха тоже выглядел расстроенным — судя по всему, чувства их были обоюдными.

— Когда вернемся, дам тебе вольную и еще денег на обзаведение. Тогда и обвенчаетесь, — ободрил я их.

Слезы на глазах Глафиры мгновенно высохли, а Апостол смущенно потупился, но было видно, что парень рад.

Замоскворецкий мост мы одолели на удивление быстро, так что к месту встречи, назначенному у Никольских ворот Китай-города, прибыли даже с опережением графика.

Церквей, церквушек и часовенок хватало и в слободах, окружавших Москву, и первое сообщение истово крестящегося на каждый купол Андрюхи тоже касалось церкви, точнее ее святых. Оказывается, мы выехали в очень удачный день, а потому нас непременно ждет благополучие в дороге и во всех делах, поскольку именно четвертого августа поминают семь «спящих» отроков, заваленных камнями в пещере, где они скрывались от Дециева гонения. Из этих отроков одного звали Иоанном, а другого Константином. Получалось, что мы выехали в день сразу двух небесных покровителей и удачи у господа можно даже не просить — она и так должна сопутствовать нам на протяжении всего пути.

«Уж лучше бы наоборот, — мрачно подумал я, совершенно не нуждаясь в обещанной Апостолом тиши и глади, — Все какое-то разнообразие от приключений, если судьба их пошлет, а то сиди у костра по вечерам и волком вой».

Я тогда еще не знал, что судьба не нуждается в том, чтобы человек высказал свое пожелание вслух — ей вполне достаточно и мысленного. И зачастую вовсе неважно, выстраданное оно годами или скоропалительное, сгоряча. Более того, как раз последние имеют гораздо большую вероятность сбыться.

Во всяком случае, мое пожелание судьба услышала…

Эпилог

К сожалению, человек не всегда смотрит вдаль. Иногда он оборачивается к прошлому, с которым ему не хочется расставаться, ударившись в воспоминания. И оттого, что впереди пустота, они становятся вдвойне дороже его сердцу. У меня впереди нет пустоты. Напротив — там много радостного и светлого, доброго и хорошего, и я сам не понимаю, отчего память снова и снова с упорной настойчивостью стремится вернуть меня в те дни, что давно остались за моими плечами. Что она хочет мне подсказать? От чего предостеречь? Но ведь все позади, и переиграть ничего нельзя. Тогда зачем? Не знаю. А может, она попросту, без какой бы то ни было задней мысли, возвращает меня к наиболее ярким воспоминаниям? Пожалуй, это наиболее логичное объяснение — только два раза в жизни я был так сильно обескуражен и не знал, что предпринять. Этот был первым по счету.

Я встаю из-за грубо сколоченного самодельного стола и выхожу на крыльцо старого домика. Он обошелся мне недешево — пришлось уплатить за него целый веницейский дукат. Прежний хозяин настроился на длительный упорный торг и немало удивился, когда сразу же после осмотра получил мое согласие на названную им цену. Наверное, стоило бы немного поторговаться, тем более опыт у меня имеется — спасибо Ицхаку, — но слишком уж мне тут понравилось. Тихо в нем, уютно, покойно, а что старый — не беда. Стены крепкие, крыша не протекает, потолок не валится, половицы хоть и скрипят, но тоже протянут лет двадцать, а все остальное мелочи. И главное, что подкупило, — его расположение. Именно так мне и хотелось, чтоб кругом ни души. Лепота. За такое можно отвалить и два дуката, так что продешевил он, а не я.

Передо мной раскидистый яблоневый сад — еще одно преимущество. Он --">