Людвиг Герхард - Забытый целитель

Глава 1. Отцы и сын

— Родителей не выбирают.

Они назначены Судьбой.

— И всё же случаи я знаю.

Вы убедитесь, был такой.

На восточной окраине Римской империи, в Иудее, в обычном маленьком городке Ноцри, или Назарет, в неприметном домике было не просторно, но семье Йосефа и Мирьям места было достаточно. Из трёх детей состарившегося плотника и уже немолодой домохозяйки старший, Шуа не очень тянулся к младшим. Он не занимался младшими братом и сестрой. Его не привлекала и игра со сверстниками, не бегал с ними по улицам, не шатался по окраине, не участвовал в мальчишеских разборках или драках. Ему были скучны их разговоры и споры ни о чём, как он полагал. Мальчик был домосед, как часто называла его мама Мирьям, обнаруживая его мечтающим у окна. Нередко приходилось его просто выгонять из дома во двор, чтобы он хоть немного подвигался.

— Шуа, подойди, — сказал сгорбившийся отец, занимаясь ремонтом старой скамьи в доме.

— Что, Оси? — не двинулся с места Шуа, лишь повернул голову, не скрывая недовольства и лени в лице.

Это заметила мать, быстро вытерла руки о фартук и пыталась сама подойти к мужу на помощь:

— Оси, тебе помочь?

Мирьям не хотела очередных обострений отношений между отцом и сыном. С древности было традицией в еврейской семье — разговор отца и сына не прерывался никем из членов семьи. Йосеф остановил Мирьям жестом поднятой ладони.

— Подержи-ка здесь, Шуа, — по-доброму обратился отец к сыну.

Шуа встал и, не торопясь, подошёл к месту ремонта.

Отказ сына овладевать профессией стал для старого и сильно сдавшего за последние годы Йосефа каждодневной болью разочарования и лишения смысла его собственной жизни. Оси серьёзно опасался за будущее детей и супруги. Он продолжал усердно что-то мастерить, не отказываясь ни от каких заказов. Иногда уговаривал сына помочь при очередном возведении дома. Шуа делал это с неохотой, что подавляло самого Йосефа. Постепенно он утратил былой энтузиазм и удовлетворённость трудом и его результатами. Слабея и чувствуя, что ему осталось недолго, Оси понимал, что на нём заканчивается династия плотников и с ним умрёт всё его искусство, создаваемое поколениями, и передать ремесло будет некому. Старшего уже не уговорить, а младшего не вырастить, чтобы успеть чему-то научить. Йосеф ничего другого не умел и ничему другому научить своего сына не мог. Столярно-плотницкому делу его самого обучил отец, да и дед ещё успел чему-то. Но на собственном сыне преемственность плотника споткнулась. А мудрости житейской детей не научишь. Всё равно сделают по-своему, и даже не по-своему, а просто по-другому. Испробуют свой путь, наивно думая, что он оригинален. Штаны и те напялят как-нибудь иначе, приспустят или перетянут. Но только бы от предков отличаться. А для чего?! Наверное, чтобы с ними взрослые считались как с правообладателем свободы. Возможно, чтобы показать своё пренебрежение традициями. Или чтобы просто след оставить? Так оставляет след собачка, пометив столбик.

— Стар я, Шуа, — произнёс устало Оси, когда доска была ловко пришита. — Полвека я возводил своды домов в нашем городе, окна, двери, скамьи, столы. Город не стоит на месте, строится. Пора и тебе приобщиться к труду, ведь скоро и тебе придётся кормить семью, пока малец подрастёт и тоже сможет. Обучишь его. Вместе будет в три раза легче! Время не стоит, придётся думать и о своих семьях. Так что начинай, Шуа, пришло твоё время браться за работу.

— Не пришло, Оси. Моё время, ещё не пришло.

Шуа не называл отца папой. Он с раннего детства, как только заговорил, стал называть его по имени. Причина простая. Это происходит обычно в семьях хорошего общения и дружбы друг с другом родителей, когда они часто обращаются друг к другу по имени. Поначалу Оси это нравилось. Ну, кому это не нравится, когда называют его имя? Тем более, когда его произносит ваш ребёнок нежным голоском. Но с годами Оси почувствовал в этом подвох. Шуа стал и маму называть по имени. Так что все попытки уговорить Шуа называть родителей, как этого требует традиция, остались безуспешными.

— Моё время ещё не пришло, Оси, — продолжил Шуа. — Я не хлебом буду кормить. Не хлебом единым питаются люди. Не твою семью я буду кормить. Моя семья — это мой народ.

— Что он такое говорит?! — приблизившись к уху Йосефа, произнесла тихонько, с дрожью в голосе Мирьям и искоса поглядела на сына. — Что --">