Андрей Феликсович Величко - Генерал Его Величества

случившийся на моих глазах таран наконец-то позволил мне сбросить оцепенение – вдруг все опасности стали глубоко пофигу. Стреляют? И пусть, в меня еще попасть надо. «Спитов» у японцев не может быть? Вот сейчас и не будет! Мотор уже визжал на форсаже, и я тянул ручку на себя. На виражах с бипланами лучше не тягаться, а вот как у вас с вертикальным маневром? Вижу, хреновато, да куда ж ты, дурашка, а ну-ка обратно в прицел… так, молодец, свободен. Второй где? В хвост решил зайти? Так надо было сначала скорость набрать, а теперь – боевой разворот, и вот он уже я у тебя за спиной… ну и что ты головой мне тут вертишь, поздно уже, гори, дорогой, гори ясно. Вот и нету «Спитов»… но что-то не давало мне покоя, как будто забыл какую-то важную деталь. Ладно, потом вспомню, а что у нас там внизу делается? Опа, на горизонте дымы, не иначе сам господин Того хочет поучаствовать в празднике…

Оставшиеся «Вари» сбились в кучу и, отстреливаясь от двух последних «Тузиков», тянули в сторону Электрического утеса. Батареи вам, значит, не нравятся? Я дал ручку от себя, и «Бобик» ринулся вниз. У самой воды я вывел машину из пике, задрал нос… все правильно, не промахнулся, вот они, варины брюхи, плывут надо мной… Патроны кончились раньше противников, но ненамного. Переходя в горизонталь, я вдруг вспомнил, что мне показалось неправильным. Тактической единицей для «Спитов» у англичан считалась тройка, и, значит, где-то рядом может быть третий… а у меня скорость всего сто двадцать и ноль патронов. Быстрее вниз, может, успею разогнаться… нет, поздно. Откуда-то возник «Спит», и на сей раз у него была скорость, а у меня её как раз не было! Мой самолет вдруг сотрясли два удара подряд, меня бросило вперед… в плечо попал, гад! Левая рука была сброшена с газа и висела плетью, я ее даже не чувствовал. Все, сейчас добьет, вверх пока рано, скорость всего сто семьдесят… а, ладно. Я рванул ручку на себя. Не оборачиваясь, я чувствовал, что проклятый «Спит» не отстает, но сделать ничего не мог… скорость падала. Пора сваливать машину на крыло, пока она сама не свалилась в штопор! Перед глазами плыли красные круги, но я был почему-то все еще жив, «Спит» исчез… Однако надо было срочно что-то делать – мотор наполовину сбросил мощность и гремел, как ведро с гайками – то ли его задело, то ли он сам развалился, да и я того и гляди потеряю сознание, до аэродрома мне не дотянуть. А что подо мной, Тигровая коса? Вот туда и надо. Так, чуть левее… мотор заглох, я попытался выровнять машину, но получилось плохо. Удар о землю, треск разваливающегося шасси… Я повис на ремнях и с каким-то отстраненным интересом смотрел, как из пробитого бака на гальку течет веселая струйка. Ну вот, сейчас и согреюсь, подумал я напоследок и отрубился.

*****

9 февраля 1904 года в Порт-Артурском дворце наместника Дальнего Востока состоялось совещание – надо было подвести итоги первого дня начавшейся войны. Для флота они были неутешительными…

Вся экадра, за исключением дозора, в момент атаки находилась на внутреннем рейде. Этот дозор не заметил японские миноносцы в сопровождении двух транспортов, а береговые батареи, хоть и заметили, но приняли за возвращающийся дозор. В результате два миноносца проскочили на внутренний рейд, а следующее за ними судно развернулось поперек фарватера и начало тонуть. Второе удалось утопить при подходе.

Миноносцы выпустили торпеды в упор, да еще по освещенным целям, и добились попадания в «Ретвизан» и «Цесаревич», причем «Ретвизан» оказался поврежден весьма серьезно. Правда, миноносцам уйти не дали. Но один, поняв, что все равно утопят, взорвался сам – аккурат рядом с только что затопившимся транспортом…

Так что теперь внутрений рейд Порт-Артура могли покинуть только миноносцы и канонерки – ну, может быть, еще и «Новик», в прилив и при определенном везении.

– Теперь перейдем к действиям авиации, – подвел итог обсуждению флотских вопросов наместник. – У меня сложилось впечатление, что, несмотря на некоторые несущественные (адмирал Макаров покачал головой) ошибки генерал-лейтенанта Найденова, она действовала успешно… господин генерал-майор, вы что-то хотете сказать? Командир второй авиационной дивизии генерал-майор Михаил Романов встал:

– Да, господин генерал от авиации. Моя группа собрала самые полные сведения о позавчерашнем воздушном бое. Свидетелей более чем достаточно, мы смогли расписать по секундам положение каждого самолета. Вот схемы… --">