Макс Вальтер - Смерть может танцевать (СИ)

не выдержал и вздёрнулся, кто-то получил травму, несовместимую с полноценной жизнью. Мне повезло. По крайней мере, я так считал.

Дальше началась взрослая жизнь: ни друзей, ни знакомых, ни девушки, ничего из того, что имели окружающие меня люди. Мне выдали документы, устроили на работу и приказали ждать. Завод, на который я был трудоустроен, выпускал кирпич. На конец девяностых годов это был очень востребованный на рынке продукт, потому как строились все. Как раз в это самое время начинали вырастать дворцы на Рублёвке, да и в других городах нашей необъятной родины не сильно отставали от столицы. Так что работы хватало.

Первый раз меня посетили через полгода. Я вернулся домой, в однокомнатную квартиру с минимумом мебели и застал человека на кухне. Первое моё желание было убить его на месте, но едва я наткнулся на взгляд, как тут же передумал. Такой я видел только у своих учителей на острове.

— Завтра берёшь отпуск на две недели, — без прелюдий приказал он, — Здесь человек, который должен исчезнуть.

С этими словами он бросил конверт на стол и вышел из квартиры. А я, наконец, понял, ради чего прожил на этом острове столько лет. Таких конвертов за свою жизнь я видел более сотни. Ситуации и цели были разные, как и страны, в которых я побывал.

Но то, что происходит сейчас, более чем странно. Где я и как сюда попал?

Всё происходящее вокруг напоминало какую-то игру, очень сильно приближённую к реальности. Клетка, люди, вонь, ощущения — это всё настоящее, и точно не сон или чья-то глупая шутка.

Нервничать и дёргаться пока не стоит. Лучше разобраться в ситуации и дать событиям развиваться самим.

Я принялся рассматривать тех, кто меня окружал.

Две женщины непонятного возраста, одеты в рваные тряпки, с грязными, нечёсаными волосами, которые уже свалялись в колтуны. Взрослый, крепкий мужик в набедренной повязке, вся спина в шрамах, видимо, от кнута или палки. Он сидел, прислонившись спиной к решётке, и сосредоточенно гонял вшей в своей грязной бороде.

Подросток, тощий, испуганный, смотрит затравленными глазами, свернувшись в клубок.

А вот и ещё один сюрприз: оказывается, я не в своём теле. Кожа молодая, упругая, нет ни одного старого шрама, которые я знаю наизусть. Руки и ноги худые, живот впалый. Похоже, что я ровесник того паренька, что сейчас тихо поскуливает в уголке. И это при том, что своё сознание я воспринимаю на реальный возраст, отрезком в сорок четыре года.

— А ну, свиньи, выходим по одному, — перед клетью появился всё тот же мужик, который стучал мне в рёбра древком копья, — Сегодня к вечеру мы войдём в город и ваши никчёмные туши должны иметь товарный вид.

Нас по одному начали выводить из клетки, заставили снять грязные тряпки и дали воды, чтобы мы смогли хоть немного привести себя в порядок. Оказывается, я был ничуть не чище тех людей, что находились со мной рядом. Это было ещё одним звоночком — что-то не так, потому как я никогда не запускал себя до такого состояния.

Клетки, как та, в которой я только что находился, тянулись далеко вперёд по грунтовому тракту и почти у каждой из них проводились банные процедуры.

Нас голыми выстроили в ряд, затем какая-то женщина прошлась тупыми ножницами по нашим шевелюрам. Конечно, ни о каких модельных стрижках речи не шло, обкромсали так, как рука взяла, но голове сразу стало легче.

В это время, молодой паренёк по очереди чистил наши клети, следом за ним другой парень закидывал туда охапку сена. К нашим ногам бросили стопку грубых, но чистых тряпок и приказали одеваться.

— Только попробуйте мне новую одежду испачкать! — погрозил нам всё тот же надзиратель кулаком, с зажатой в ней плетью, — Пошевеливайтесь, животные, мне ещё в трактир нужно успеть, обмыть хорошую сделку, ха-ха-ха.

Мы похватали тряпьё и начали одеваться, хотя какое там, пришлось подсматривать у других, как это сделать. В моих руках оказался отрез, примерно два метра длиной и сорок сантиметров шириной, и всё. Никакого намёка на то, что считается одеждой, ни штанин, ни рукавов. У женщин этот кусок ткани больше напоминал короткую простыню, с дыркой посередине, с этим было хоть что-то понятно. Я посмотрел на своего ровесника, который довольно шустро сделал из своего отреза нечто, напоминающее трусы.

— Эй, помоги, — попросил я его.

Он вытаращил на меня глаза, но даже не пошевелился, чтобы хоть как-то объяснить, что с этой тряпкой делать.

--">