Максим Арх (Maksimus Arkhus) - Лучший фильм 1977 года

знаменателю, то давайте обговорим детали нашего будущего сотрудничества. Я готов услышать Ваши условия, – сказал Тейлор, уставившись на меня пристальным взглядом.

Я ухмыльнулся и, ничего не говоря, стуча пальцами по столу, стал, не моргая смотреть в ответ. Так мы просидели пару минут, а когда мне это надоело и я подумал, что собеседник вновь заснул, но уже с открытыми глазами, я хлопнул ладонью по столу и озвучил то, что моргнувший продюсер никак услышать не ожидал:

– По этим песням никаких условий выдвигать не намерен. Я Вам их дарю, и Вы можете распоряжаться ими как захотите.

– Но... Но как же?.. – растерянно проговорил собеседник. – Как же… Вы готовы подарить мне их? При этом сами считаете, что они принесут миллионы?

– Ну и пусть принесут. Считайте это моим подарком Вам, для налаживания взаимовыгодного сотрудничества.

– Я не понимаю. Объясните пожалуйста. В чём подвох?

– Да нет тут никакого подвоха, – усмехнулся я. – Дарю я Вам их для того, чтобы Вы, без оглядки на меня, смогли получить достаточно большую прибыль и понять, что можете, при желании и при обоюдном интересе, получить больше. Гораздо больше! И я говорю не о миллионах, Джон, я Вам говорю о миллиардах зелёных бумажек с портретами мёртвых американских президентов.

– Э-э, – выпал из реальности продюсер, но через мгновение пришёл в себя и спросил осипшим голосом: – У тебя ещё есть подобные песни?

– Есть и много.

– Тогда скажите пожалуйста мне своё интерес – что Вы хотите за то чтобы…

– Понимает ли, Джон, – не культурно перебил его я на половине фразы, – дело в том, что я живу в Советском Союзе. Как Вы наверняка знаете, наша система взаимоотношений внутри государства исключает большой количественный разброс в финансовых средствах между гражданами. При социализме, который мы довольно успешно строим, – смело фантазировал пионер, – у нас нет и не может быть очень богатых и очень бедных, ибо, получив такое разделение между гражданами одного общества – мы получим неравенство, основанное на разнице в количестве получаемых благ, – и вернулся к реальности. – В связи с этим, проценты, который вы мне, по идее, должны были бы заплатить за песни, при любых раскладах, никогда мне не достанутся. Другое дело, если вы привезёте достаточную сумму, да ещё и в долларах, – и пояснил на всякий случай, – Имейте ввиду, Джон, что, когда я говорю – привезёте, я имею ввиду не сумку, набитую до верха баксами, а банковский перевод или чек. Так вот, сам факт, что за песни, написанные пионером, будут выплачены такие суммы, скорее всего, очень заинтересует многих, в том числе Москонцерт, Госконцерт и подобные им организации, ибо валюта нашей стране нужна как воздух. Ну, а дальше, как Вы понимаете, всё будет зависеть только от Вас. Сможете заключить контракт с минкультом – вы молодец, и у Вас всё будет в шоколаде, ну а если нет, то как говорится: на нет и суда нет, – вздохнул и, поменяв деловой тон на доверительный, произнёс: – Прошу Вас, мистер Тейлор, понять меня правильно. По большому счёту, мне абсолютно всё равно с кем из иностранцев работать. Для меня главное, чтобы мои условия выполнялись в точности и вовремя. Какие именно условия я имею ввиду? Да самые простые. Безвозмездная помощь в покупке нужной техники для более качественной записи звука. И помощь в съёмках фильма. Вот собственно и все условия.

– А что Вы имеете ввиду под словом – помощь? – задал логичный вопрос собеседник.

– Это подразумевает негласную помощь в лоббировании и проталкивании моего сценария, – пояснил сценарист и, видя удивлённый и непонимающий взгляд, постарался разъяснить суть: – Вы, наверное, знаете, что в нашей стране есть цензура. Так вот, фильм, который я задумал, будет успешен только в том случае, если эта самая цензура не вырежет всё нужное из него. Вот в этом я и прошу Вас мне помочь.

– Как?

– Идея такая. Когда я буду делать презентацию, рассказывая о фильме, то в нужных местах буду кашлять или чихать, а вы, на правах спонсора картины, будите предлагать вставить в фильм ту или иную сцену.

– Ну как я узнаю какую именно?

– Это очень просто. Вам придётся сейчас записать, а в дальнейшем выучить наизусть все семь сцен, которые, на мой взгляд, могут подвергнуться цензуре, – сказал псевдорежиссёр, удивлённо смотрящему на меня продюсеру.

– Почему ты так уверен, что всё произойдёт именно так, как ты говоришь? Вдруг ваши цензоры вырежут не те, а какие-нибудь другие --">