Мирослава Адьяр - Ученица рыцаря

конца моих дней?! Казните? Отправите в бордель?

– Это будет решать Эктор.

Я вздрогнула всем телом и прижалась к стене. Да что он может решить?! Он же совершенно точно ненавидит меня. Или ту ведьму, что раньше жила в этом теле.

Скорее всего, всю оставшуюся жизнь я проведу в этой клетке.

И умру здесь от воспаления легких или еще чего похуже!

Ритер наверняка прочитал мои мысли.

– Я поговорю с ним, Саша. Вы, в конце концов, не виноваты в том, что попали сюда. Возможно, я смогу предложить вам лучшую участь.

Истеричный хриплый хохот улетел под низкий потолок комнаты.

– Даже если ваш этот Эктор решит меня отпустить, то что дальше? – с горечью спросила я, подавившись собственными слезами. – Куда мне идти? Попрошайничать на улицах? У вас тут, наверное, и документы нужны и бумажки всякие об образовании! А я кто? Чародейка без чародейства? А если у вас еще и маги – вне закона, то сколько у этого… тела врагов?

Ритер окинул меня долгим взглядом и поднялся.

– Я постараюсь вытащить вас отсюда, как можно быстрее, – отряхнув с плаща несколько соломинок, мужчина двинулся к двери, – и после этого мы обязательно что-нибудь придумаем.

Что-нибудь? Ха! Вот именно, что-нибудь.

Я даже не услышала, как лязгнула дверь, как снова щелкнул замок и стихли шаги. Закутавшись в накидку, я осела на пол и уткнулась лицом в коленки. Горячие слезы бессилия душили, а наружу рвались тихие всхлипывания.

Весь мой мир остался где-то там, за чертой.

Моя квартира, моя жизнь, моя работа, мое будущее, которое еще могло бы сложиться.

Я теперь никто.

Меня не существует.

***

– Я не пойду на это.

Эктор расхаживал из угла в угол кабинета и то и дело посматривал в окно. Над городом медленно сгущались сумерки, четыре массивные башни собора Единого упирались в чернеющее небо, и рассмотреть множество завитков и изгибов, украшавших их стены, мужчина уже не мог.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

В воздухе чувствовалось напряжение, во рту перекатывался горький привкус полыни и остывшего чая, а уж новости, что принес Ритер, стали той самой последней каплей, которая была способна переполнить чашу терпения любого.

Какой же он дурак! Идиот, кретин!

Он упустил свой единственный шанс отомстить, так еще и повесил на шею пришлую.

Не заметил очевидного, не почуял магию, а ведь его натаскивали лучшие из лучших!

Скорбь и гнев застелили глаза, помешали и ослепили.

Хорош капитан! И ведь сам всегда говорил, что рыцарь должен главенствовать над своими страстями, а не поддаваться им.

И что теперь с ней делать? Эктор был уверен, что отправить ее в Приют для таких же – самое лучшее решение.

Не просто лучшее, а правильное. Законное.

Указы Совета четкие и неподчинение будет караться. Жестоко.

Он не хотел иметь ничего общего с этой девчонкой, даже воздухом одним с ней дышать не собирался! В ней все напоминало о проклятой колдунье, и плевать Эктор хотел, что нутро там уже другое.

Слишком сильна боль, слишком сильны воспоминания.

Он не станет идти на поводу у друга.

– Ей нечего делать здесь! – рявкнул, ударив кулаком по столу. – Потрудись отправить письмо в Приют. Пусть они подготовятся к приезду новенькой.

– Ты рехнулся, – Ритер, развалившись в глубоком кресле и закинув ногу на ногу, смотрел на него с укором. – Ты же знаешь, что там с иномирцами делают. Да она закончит свои дни в борделе. В лучшем случае! – подавшись вперед, он глянул на друга из-под сведенных в переносице бровей. – Забыл, что они с Этери сделали? Забыл, где мы ее нашли? А ведь ей было всего тринадцать. Тринадцать! Совет рехнулся, люди-иномирцы – жертвы чародеев и их игр!

– Сбавь тон! Совету не понравятся твои слова.

Ритер упрямо вскинул подбородок.

– Если ты о них доложишь.

В голосе друга чувствовалась затаенная ярость. Но еще сильнее – неподдельная боль и вина. Он и правда корил себя за судьбу той пришлой девчонки, что волей Единого оказалась в их мире. Она была слишком мала, а удочерить иномирянку –

--">