Александр Николаевич Терников - Завоевание 2.0 книга 4 (СИ)

горничная, уже не раз при мне раздавила несколько штук своей метко нацеленной сандалией. Мое безответственное поведение этим усатым кукарачам явно не понравилось, и пару особей прыснули в стороны. Я сильно нервничал. Спокойнее надо быть, вот свою верную собаку Стрелку, дремавшую в углу на циновке разбудил, и теперь она вскочила в недоумении таращится на меня: " мол что же ты хозяин, спать мне мешаешь?" К тому же слаб испанский язык по части ругательств, проще тут перейти на русский матерный. Фактически я просто три раза помянул черта. ("Черт возьми, черт побери, ах, черт").

Скажете, зря я так психую? А вот и нет, только три дня назад как я вернулся с Атлантического побережья, где провожал свою очередную эскадру в Европу и в тот же вечер, безропотный слуга индеец, принесший мне кружку с тамариндовой настойкой, попытался тут же меня зарезать обсидиановым ножом из вулканического стекла. Правильно обработанный, этот камень имеет грани столь острые, что с его помощью можно делать разрезы, тонкие, как травинка, и наносить глубокие, рассекающие раны. Единственным его недостатком является то, что обсидиан хрупок и может разбиться от удара о стальной нож противника. Но даже при этом в руках сильного, опытного бойца нож с обсидиановыми лезвиями представляет грозное оружие, рассекающее человеческую плоть, словно это пучок травы. А я совсем не ожидал от него таких фокусов у себя в комнате и был безоружным.

Помогло лишь то, что все индейцы испытывают какой-то безотчетный страх перед белым человеком, и это касается не только мексиканцев с их белым богом, где-то я читал, что и североамериканские индейцы испытывают аналогичные комплексы. Так что мгновение мне подарили, а тут как в шахматах, белые начинают и выигрывают, да и моя борзая собачка Стрелка, которая совсем не любит индейцев, поспешила вмешаться, а ей только дай повод прихватить кого-либо из них за яйца.

Загрызла наглого индейца с внезапно исказившегося гримасой ярости лицом цвета красной меди и крупным кавказским носом она в два счета, так что, когда из соседней комнаты прибежал дежурный охранник, все было уже кончено. Но страху я успел натерпеться предостаточно, был просто ошеломлен произошедшим. Так что, теперь я без кинжала под рукой, отныне даже спать не ложусь. Я по своей натуре очень впечатлителен к угрозам насилия. А сила и проворность нынче жизненно необходимы, не всегда же собака будет со мной рядом. И по руке мне этот краснокожий полоснуть успел, а как вы понимаете, здесь приятного очень мало. Все равно как неровным осколком оконного стекла глубоко порезаться, края раны рваные, заживают плохо, да еще и инфекцию мне индеец какую-то занес, до сих пор приходится повязку каждый день менять, так что теперь я к таким мелочам стал особо чувствителен. А если такой нож да в кишках? В лучшем случае, такой человек будет нуждался в хорошем докторе, а таких здесь нет и не предвидится.

Понятно, что не сам этот слуга индеец, додумался на меня напасть, он от меня он ничего плохого, кроме хорошего не видел. Добрые люди подсказали, и мозги ему хорошенько прополоскали. Жрецы кровавых людоедских культов, кроме них некому, им живой бог поперек горла стоит, мертвый для их целей гораздо удобней. Привыкли, понимаешь, к специальной диете из человеческого мяса, а у меня тут дефицит с этим образовался. Боги ведь довольствовались только вырванными из груди и растертыми на их алтарях человеческими сердцами, тела жертв им нужны не были, но зато они очень даже пригождались кровожадным индейцам.

Как раньше было? Мясной конвейер работал без перерыва, каждый день. Тела ксочимикуи (жертв), еще теплые, скатывались вниз по ступеням пирамиды, а поджидавшие внизу рубщики мяса рассекали их на части и делили среди толпившихся на площади людей. Черепа раскалывали и извлекали оттуда мозги, руки и ноги разрубали на куски, гениталии и ягодицы отчленяли, а печень и почки вырезали. Эти порции не просто кидали в толпу, их распределяли с определенным здравым смыслом, а народ, со столь же восхитительным терпением, ждал своей очереди.

По понятным причинам мозг всегда доставался жрецам, гениталии — молодым семейным парам, ягодицы и внутренности отдавали беременным женщинам, кормящим матерям и многодетным семьям. Остатки голов, рук, ступней и торсов, в которых больше костей, чем мяса, откладывали в сторону, чтобы удобрить землю для будущего урожая. А сейчас с этим делом устойчивая засуха. А --">