Борис Григорьевич Рогов - Анархист

ему сильным, богатым и здоровым, но вот камом он не будет. Нет, ни одной приметы не увидел Каначак, по которым кама можно опознать…

Взгляд старого шамана привычно пробегал по проплывающей мимо тайге. Всё, вроде бы, спокойно. Летнее солнце еще не нагрело лес до изнуряющей духоты. Поднимающиеся вокруг него тучи таёжной мошки привычны и не мешали плавному течению мысли. Лесная тень ещё хранила прохладу минувшей ночи.

Внезапно внимание кама привлёк тяжкий стон, раздавшийся откуда-то из-под полога светло-зеленого папоротника, сплошным ковром, устилавшим лес. Кам остановился. Погружённый в думы, он не понял сразу, кто это стонет – человек ли, дух ли.

Стон повторился.

Кам с грацией прирожденного наездника спешился и, взяв лошадь под уздцы, двинулся на звук. Буквально через минуту он чуть не споткнулся о мощное тело, распростёртое среди зарослей папоротника. Мужик высок, широкоплеч и наголо обрит. Ему повезло, при падении, он умудрился упасть носом на сторону, а то бы уже задохнулся в собственной крови. Большая рана в плече, говорила, что не случайно всё это. К счастью, мужик жив. Это его стон услышал старый кам. По всему видно, что крови он потерял много, и совсем скоро улетит его душа к Ульгену^[6] в страну вечной охоты.

– Беда, однако! – Покачал головой Каначак. – Думал, завтра дома буду, а теперь придётся самому ногами двигать, а этого на Айгюль везти. Кобылка будет недовольна, но куда деваться?

Мысли проехать мимо у него даже не появилось. Всё, что в тайге происходит – знаки духов. Раненый попался, надо лечить. Заберут духи – одно дело, оставят в мире живых, – другое. Но вот руки у духов только его, – Каначаковские.

Мужчина оказался на редкость крупным, пудов шесть не меньше. Кам хоть и слыл в молодости сильным, но где та молодость… С большим трудом удалось взгромоздить полуживое тело на лошадку. Рану Каначак закрыл комком мха, кровавую лужу закидал прошлогодней листвой и продолжил путь вверх по течению Сунгая. Таким путём можно пройти, не опасаясь привлечь внимание к странной поклаже. Если, конечно, русские деревни стороной обходить.

– О, Алтай-Хангай, Агаш-Таш, Ай-Кюн и Ак-Арык! Быйан болзын! – негромко поблагодарил местных духов больших и малых старик, когда запахи последней русской деревни остались позади. Ещё полчаса и можно будет отдохнуть. Проверить бы неплохо, жив ли ещё его спутник, а то давно ни стона не слышно.

Подъем через густые заросли маральника Каначак и не заметил, а вот лошадка его заметно притомилась. Под тяжёлой ношей бока её тяжело поднимались и опускались. Почти человеческий взгляд больших черных глаз умолял об отдыхе.

– Сейчас, сейчас маленькая моя, – ласково потрепал кобылицу по загривку Каначак. Крякнул, поднатужился и сбросил полуживое тело на землю.

– Сейчас мы с тобой этого багатура будем в порядок приводить, – продолжал он беседовать с лошадью. – Смотри, он уже и не дышит. Заскорузлые пальцы знаменитого на весь Алтай целителя легли на яремную вену. Пульсация была редкой и слабой, но Григорий всё-таки жив.

Нет, до Шанты он не протянет… – задумчиво произнёс Каначак. – Придётся, моя маленькая Айгюль, нам здесь тело его учить, чтобы не вздумало душу отпускать раньше срок. Вот сядет солнышко и начнём. А пока дам ка я ему капельку настоя, что оставил дед. Ох, он сильный кам был! Вот только как подействует на русского это алтайское зелье? Хотя, что-то мне кажется, что не такой уж он и русский. Каначак снова взял руки раненого в свои и начал их внимательно рассматривать.

– Точно! Смотри Айгюль, русский он только по отцу, а вот по матери он как есть настоящий тубалар, да ещё и, кажется древнего ойротского рода. – Каначак не удивился. Он знал, что духи любят его и всегда ведут правильным путём. Спасти потомка древнего рода – великая честь для всякого целителя. Настроение его поднялось. С губ его начали срываться какие-то обрывки древней мелодии:

Кара талай тюбинде

Кармап тапас дьёжже бар

Кайрыканнын тюбинде

Кайрап дьетпес салам бар

Как всегда перед камланием он почувствовал прилив сил и разгорающееся в чреслах движение великой Змеи. Ещё чуть и он перестанет осознавать себя. Пока это не произошло, надо надеть маниак с беличьими и куньими хвостами, застегнуть пояс с железными духами, вон они щерят свои большие пасти в ожидании угощения. Нельзя забыть очеле на голову намотать, бахрому на лицо опустить и перья --">