Сергей Александрович Богдашов - Не боярское дело

неё на доме приметный, в виде красного петуха. Стёпу ей оставишь, а сам дальше, до схрона отправишься. Дед-то сколь тебе схронов показал?

– Два, и ещё про один рассказывал, который от отца остался. Гору показал, и как зайти объяснил.

– Уже хорошо. Я тебе ещё про два расскажу, но они далеко будут, под Рязанью. Те тебе на обустройство пригодятся, как в возраст войдёшь. В Рязани Федорищевых сильно не любят, так что тебе там осесть проще будет. Стёпе я документ дам, а ты свой в первом схроне найдёшь. В вашем, фамильном, под Белой скалой.

– Прокопьич, а ты про них откуда знаешь?

– А кому ещё знать, как не мне. Мы с твоим Дедом, царство ему небесное, почитай вместе с тех самых лет, как вы сейчас со Стёпой. Три войны прошли, и боёв без счёту. Ладно, вот тебе книжица малая. Я рассказывать буду, а ты запоминай, – старик вытащил потрёпанную записную книжку, в коленкоровом переплёте, и начал объяснять, что там изображено, и где всё это искать.

До вечера провозились со снятием невода. Колья вытащили и выбросили в камыши, а полотно невода притопили в болоте, нагрузив камнями.

Повечеряли, а потом старик шустро погнал их грузиться. Стёпе он выдал большой рюкзак, и тяжёлый кожаный баул. Олегу достался совсем небольшой рюкзачок. Собранного в нём как раз хватит, чтобы налегке добежать за день до дедова схрона.

Старик не махал им на прощание. Как встал, сняв фуражку, так и остался стоять, пока лодка не скрылась в протоке.

– Слаб я, Господи. Прости раба своего. Не по скудоумию творю я грех великий, а по долгу своему. Уйти мне надо, чтобы лишнего под пытками не сказать, – перекрестился старик на потемневшую от времени икону, и резко кинул приготовленный факел на политую керосином кучу домашней рухляди, щедро политую керосином. Звук выстрела в висок потерялся в треске начавшегося пожара.

На реку вышли, когда совсем стемнело. Потные, грязные, покусанные комарьём и мошкой, и уставшие так, что ноги не держали. Сильно обмелела протока. Несколько раз пришлось выпрыгивать из лодки в одних трусах и руками толкать её через отмели, заросшие толстым слоем тины, по которым и вода-то кое-как текла, зато ила местами по пояс было. Долго плескались в реке, смывая засохшую грязь и охлаждая зудящие тела.

– Может костерок запалим по-быстрому, да почаёвничаем? – спросил Степаша, показывая на сухую кучу валежника, вынесенного ещё весенним половодьем и за лето высохшую добела, – Или ты магией кипяточка сваргань.

– Не будем, – переборов соблазн, ответил Олег, чуть подумав, – Огонь ночью далеко видно. Тут даже ямка не поможет. Отсветы огня по дыму тоже заметны будут. От магии след останется. Тоже не дело.

– Отсветы… – заторможено проговорил Степан, а потом хлопнул себя по лбу и побежал к лодке.

– Стёпа, ты чего сорвался? – подошёл Олег вслед за ним к лодке, наблюдая, как парень роется в бауле, что-то вытаскивая с самого дна.

– Мы уже час, как плыли, а мне примерещилось, что небо красным отдаёт. Как раз там, где наше заимка осталась. Отсвет это был. Пожар там случился, – он вытащил тяжёлый свёрток, крепко затянутый бечевой. Ломая ногти, и помогая себе зубами, Степаша стал развязывать тугие, крепко затянутые узлы. Размотав завязки, он развернул свёрток, и ойкнув, опустился на землю. На развёрнутом куске брезента лежали кошели с деньгами, дорогая шкатулка, коробка с наградами, которые виднелись из-под прозрачной крышки, пистолет незнакомой модели, три пачки патронов и кинжал.

– Неплохо тебя Прокопьич в дорогу снарядил, – заметил Олег, рассматривая разложенное на брезенте богатство, – Откуда столько добра-то набрал. Я и не думал, что он так богат.

– Нет больше Прокопьича, Олег. Говорил он мне, что с наградами только после смерти расстанется… Правду, значит, бабушка мне перед смертью сказывала, что Прокопьич мне дедом приходится. Не поверил я тогда. Плоха она была, заговаривалась часто. Стихи какие-то читала, на незнакомом языке, бредила иногда, – осознание утраты в одну минуту изменило Степана. Бледное лицо, угрюмый взгляд, и еле заметно ходящие желваки на мертвенно застывшем, бесстрастном лице.

Олег с удивлением смотрел на своего друга. Парень, которого, как ему казалось, он знал настолько хорошо, что иногда мог вместо него предсказать его слова на то или иное событие, оказался ему незнаком. Сейчас он резкими, решительными движениями проверял оружие и протирал тряпицей запасные обоймы.

– Не спеши, Стёпа. Нельзя --">