Дмитрий Николаевич Дашко - Правильный попаданец

возьму Аллигатора и в больничку. Там меня подлатают. Не в первой.

Хотя, с сердечком прежде таких проблем не было. Лечился обычно от другого: то спину сорвал, то после ранения валялся. А так, чтобы «моторчик» забарахлил – ещё не сталкивался. Как-то не верилось, что такое произойдёт со мной.

Права дочка, нужно бросать курить. Может, заодно от трескучего кашля избавлюсь.

Дочка ещё про нервы говорила. Дескать, все болезни от них. Просила, чтобы как можно меньше думал о работе.

Я, может, и рад бы не думать, но вот не переживать за работу, увы, не получится. Хреновый был бы из меня опер в таком случае.

Кислый подскочил сразу, как только я нарисовался у подъезда, и тут же заговорил в характерной для него горячечной манере. Не хватало разве что активной жестикуляции.

– Георгий Олегович, он там… Никуда не выходил…

– Не части, – попросил я. – Уверен, что он всё ещё на хате?

– Зуб даю! – поклялся Кислый.

Он успел замёрзнуть и слегка приплясывал, чтобы согреться. А может приспичило в туалет. Такое бывает сплошь и рядом. Пасёшь объект, мочевой пузырь готов разорваться, а тебе даже до кустиков нельзя. Работа, понимаешь, такая.

– Понял, Кислый. Держи, заслужил. – Наше ведомство к числу богатых не относится, но каждый опер время от времени должен стимулировать своих агентов не только морально, но и материально.

Специально для такой цели я заранее отложил пять штук, которые и вручил Кислому в далеко не торжественной обстановке.

От меня не убудет, а Кислому – если братва дознается, что он мой человечек, серьёзно поплохеет. И рискует он не только здоровьем, но и жизнью.

Впрочем, с некоторых пор многое изменилось. Братва стучит ментам через одного, если не чаще, но огласки этой «интимной» стороны жизни никто не любит. Все делают хорошую мину при плохой игре.

Если на дело идёт «организованная» преступность, мы, как правило, узнаём кто, как и когда. И, разумеется, не в ходе глубокомысленного разглядывания следов преступления а ля Шерлок Холмс. Опера ноги кормят и армия надёжных осведомителей.

– Георгий Олегович, спасибо! – Кислый нервно сглотнул и судорожно запихал деньги во внутренний карман. – Ну я пойду, ладно?

– Иди, а то не ровён час засекут.

Он задержался на секунду, бросив на меня настороженный взгляд:

– Что-то вы неважно выглядите, Георгий Олегович. С вами всё в порядке?

– Да иди уже, – раздражённо протянул я.

И этот туда же… Профессор кислых медицинских щей!

Осведомитель поднял воротник пальто и засеменил, не оглядываясь.

Я прикинул план дальнейших действий. Сунуться одному в квартиру?

Пожалуй, повременю. Дождусь кавалерии, а там что-нибудь придумаем. Лишь бы Аллигатор к тому времени не вздумал смыться.

Только успел об этом подумать, как домофон издал мелодичные звуки, и железная, крашенная в революционный красный цвет, дверь подъезда распахнулась, выпуская из бетонного чрева пятиэтажки того, за кем я пришёл.

Аллигатор – невысокий крепыш в китайском пуховике и джинсах с вытянутыми коленками, осторожно замотал башкой и, не заметив меня, пошагал, низко склонив голову. Он горбился, а его подбородок практически лежал на груди.

В руках была объёмистая спортивная сумка.

Эх, не успела моя «кавалерия». Значит, сам. Но это даже к лучшему – хочешь, чтобы было хорошо – сделай лично.

Пистолет давно был снят с предохранителя, а в ствол, вопреки всем инструкциям, «загнан» дополнительный патрон. Фишка, перенятая от вояк, которая спасла жизнь не одному оперу.

Сердце предательски кольнуло. Я невольно поднёс руку к груди.

Слышь ты, четырёхклапанное, не вздумай подвести. Мне, пока дело не завершу, на тот свет никак нельзя.

Моторчик словно услышал обращённую к нему просьбу, меня отпустило.

Слава богу! Как хорошо…

Я уверенно преградил Аллигатору дорогу.

– Стой, сука! Ты задержан. И даже не вздумай рыпаться.

Тот замер. Рот открылся, вытягивая и без того длинное некрасивое лицо. Сейчас он чем-то напоминал мужика со знаменитой картины Эдварда Мунка «Крик». Не хватало разве что рук, сжимающих голову словно тисками.

– Гражданин майор, вы? – с непередаваемой тоской в голосе воскликнул он.

Нет, с Аллигатора точно надо картины писать. Столько выразительной мимики на каждом квадратном сантиметре «фейса» – звезда МХАТа с зависти помрёт! От ужаса и паники до лихорадочной работы мозга.

Спасать свою шкуру Аллигатор умел. Я --">