Дин Рэй Кунц - Молния

Блондин улыбнулся, словно желая сказать: «Только попробуй!»

Полу Марквеллу очень хотелось жить. Он покорно позволил привязать себя за руки и за ноги к креслу для рукоделия.

Незнакомец затягивал узлы туго, но не причиняя пленнику боли, словно проявляя о нем странную заботу.

– Я не хочу затыкать вам рот кляпом. Вы пьяны, а с тряпкой во рту можете захлебнуться рвотными массами. Поэтому придется вам поверить. Но если вдруг начнете звать на помощь, убью на месте. Понятно?

Когда он произнес длинную фразу, Марквелл уловил неявный акцент, но такой слабый, что невозможно было определить его природу. Мужчина проглатывал окончания некоторых слов, иногда в его речи проскальзывали едва заметные гортанные звуки.

Он присел на кровать и положил руку на телефонный аппарат:

– Какой номер телефона окружной больницы?

– А вам зачем? – растерянно заморгал Марквелл.

– Проклятье, я попросил вас назвать номер! Если вы откажетесь говорить, то я не стану заглядывать в справочник, а просто вышибу из вас чертов номер!

Смирившись, Марквелл назвал номер телефона больницы.

– Кто дежурит сегодня вечером?

– Доктор Карлсон. Херб Карлсон.

– А он хороший человек?

– Что вы имеете в виду?

– Как врач, он лучше вас или такая же пьянь?

– Я вовсе не пьянь. У меня были…

– Вы безответственный алкаш, упивающийся жалостью к себе. Что вы не хуже меня знаете. Отвечайте на мой вопрос, доктор. На Карлсона можно положиться?

Марквелла внезапно затошнило, причем не только от переизбытка скотча. Нет, он вдруг почувствовал острое отвращение к себе, так как все это было чистой правдой.

– Да, Херб Карлсон – хороший врач. Очень хороший.

– Кто из медсестер дежурит сегодня вечером?

Марквеллу пришлось секунду подумать над ответом.

– Полагаю, Элла Ханлоу. Но я не уверен. Если не Элла, тогда Вирджиния Кин.

Незнакомец позвонил в окружную больницу, объяснив, что говорит от имени доктора Пола Марквелла, и попросил позвать к телефону Эллу Ханлоу.

Неистовый порыв ветра сотряс дом, засвистел в скатах крыши, заставил дребезжать стекла в рассохшихся рамах, напомнив Марквеллу о непогоде. Глядя на снегопад за окном, он вдруг почувствовал себя полностью дезориентированным. Ночь выдалась настолько богатой на события – молния, загадочный блондин, – что все это вдруг показалось доктору нереальным. Он потянул за веревки, которыми был привязан к креслу, в полной уверенности, что они лишь фрагмент алкогольного забытья и сразу распадутся, точно паутина, но веревки крепко держали его, а сделанное усилие лишь привело к новому приступу головокружения.

Между тем мужчина уже разговаривал с медсестрой:

– Сестра Ханлоу? Доктор Марквелл сегодня вечером не сможет приехать в больницу. У одной из его пациенток, Дженет Шейн, которая сейчас здесь, тяжелые роды. Мм? Да, конечно. Он хочет, чтобы роды принял доктор Карлсон. Нет-нет, боюсь, он не сможет. Нет, дело не в погоде. Он выпил лишнего. Все верно. И будет представлять опасность для пациентки. Нет… Он настолько пьян, что не имеет смысла звать его к телефону. Простите. В последнее время он много пьет, пытается это скрыть, но сегодня вечером он пьянее обычного. Мм? Я сосед. Хорошо. Благодарю вас, сестра Ханлоу. До свидания.

Марквелл разозлился, но в то же время испытал странное облегчение, что его секрет наконец-то раскрыт.

– Ты, ублюдок! Ты меня погубил.

– Нет, доктор. Вы сами себя погубили. Ваша ненависть к себе разрушает карьеру врача. Из-за этого от вас ушла жена. Ну да, ваш брак не был безоблачным, но его можно было бы спасти, если бы Ленни остался жив. Ваш брак можно было бы спасти даже после смерти сына, если бы вы целиком и полностью не ушли в себя.

Марквелл был потрясен.

– Откуда, черт побери, вам известно о моих отношениях с Анной?! И как вы узнали о Ленни? Мы раньше никогда не встречались. Откуда у вас информация обо мне?

Не обращая внимания на вопросы, незнакомец положил две подушки к мягкому изголовью кровати. И, закинув ноги в грязных мокрых ботинках на покрывало, растянулся на постели:

– Что бы вы там ни думали, вы не виноваты в смерти сына. Вы ведь обыкновенный врач, а не волшебник. Но вот Анну вы потеряли исключительно по собственной вине. И в том, что вы стали реальной угрозой для пациентов, также исключительно ваша вина.