Петр Иванович Иванов - Мы ничего им не должны!

отправкой в Россию.

Между тем, пока Александр с начальником пребывали в Москве, в Сосновке произошла нежданно "смена власти". Красный, как варенный рак, управляющий Анкифий Карпович метался между избами, с поразительной для его дородства прытью, выгоняя крестьян на сход. Велено было собрать всех на выгоне за домом старосты, от древних стариков и старух, до сопливых малолетков включительно.

В принципе, такое событие уже давно ждали, два года назад деревня поменяла хозяина, но как-то за сельскими хлопотами и неспешной жизнью совсем об этом забыли. И вот судный день настал, прибыл новый барин, да не один, а с многочисленной "дружиной". На пяти вместительных экипажах они приехали, старый господский дом всех прибывших гостей не вместил и некоторым "гостям" пришлось жить несколько дней в крестьянских избах, откуда хозяев попросили убраться вон. Куда переселятся? Кого это волнует, хоть в лес, хоть в поле, хоть к черту на рога. Никакого подвоха сперва местные мужики не заметили, баре всегда так поступали при организации псовых охот, пикников или других мероприятий на природе. Несколько насторожились пейзане только в процессе знакомства с новым хозяином, и действительно барин выглядел весьма экзотически, сперва даже обознались мужики, не того человека сочли "их милостью". Обо всех этих событиях Александру подробно рассказал очевидец, пожилой крестьянин Авдей Никифорович. Это источник заслуживающий доверия, поскольку человек пользовался в селе огромным авторитетом и даже подменял барского управителя во время его отлучек в город.

– Дедушко почто оне таки веселы, вроде не пьяны? – шепнул старику на ухо один из внуков, стоявших рядом в первых рядах. Авдей принюхался, и уловил исходящий от барина и его "приятеля" странный запах, абсолютно незнакомый: "ровно трава какая лечебна у знахарки" – так он описал позднее унтер-офицеру, вином не и пахло, и барин и его дылда-"офицер" были абсолютно трезвые. Вот только глаза у них, глаза… осоловевшие, словно их обладатели пили без продыху водку несколько суток подряд и никак не могли опьянеть.

Сперва мужики так и не поняли, кто теперь у них хозяин. Судите сами, взору крестьян, собранных на выгоне предстали следующие персоны:

1. Бодрый, крепкий и упитанный мужчина лет за 40-к в яркой, бьющей по глазам, малиновой "палаческой" рубашке, подпоясанной шелковым трехцветным кушаком. На голове у этого деятеля красовалась повязанная странным манером черная "бабья косынка", но отнюдь не с привычными узорами московских мануфактур. Когда разглядели мужички, что там белым по черному начертано, многих захотелось перекрестится – скалится "мертвая голова", череп вверху и скрещенные кости снизу под ним. Довершали общую картину расшитые золотым шнуром красные гусарские штаны – чакиры и короткие мягкие сапоги без шпор. Вооружен был господин, впрочем они все были при оружии – саблей на перевязи и двумя короткими двуствольными пистолетами за поясом-кушаком. Несмотря на столь странный для помещика экзотический костюм это и был новый повелитель Сосновки и ее обитателей.

2. Номером два был гигант почти двухметрового роста и атлетического сложения, в мундире офицера, как потом прочитали на нагрудном блестящем жетоне – Семеновского гвардейского полка, нафабренные по столичной моде усики и шевелюра завитые колечками-кудряшками. Лицо неприятное и нерусское, откликался субъект, как выяснили любопытные крестьяне на имя "Жан" и по неизвестной причине на смешную кличку "Козлик" одновременно. По-русски этот "офицер" видимо понимал, но сам говорить не мог, или не считал нужным. Но именно он выглядел страшнее и внушительнее всех прочих и поэтому был ошибочно принят за нового сосновского барина. Ему униженно кланялись и "ломали шапки" пока дрожащий от страха и возбуждения управляющий не поправил опешивших мужиков и не указал на промашку, это скорее всего адъютант или доверенное лицо нового помещика. Высокий господин в свою очередь был вооружен, примерно так же как и номер первый, разве что пистолеты за кушаком были обычные, рекомендованного казенного образца, а вместо сабли длинная офицерская шпага на портупее.

3. На третьей позиции выступал целый коллектив рыл 17–20 здоровяков как на подбор с толстыми шеями в мундирах все того же Семеновского полка, дорогое и тонкое английское сукно просто лопалось под буграми мощных бицепсов и трицепсов. Когда Александру крестьяне описывали этих --">