Сергей Ильич Курган - Песок вечности

хватило для того, чтобы их местонахождение обнаружили.

– Вот блин, – раздосадованно произнес Макс, – они уже тут как тут!

В тот же момент рыцарей увидела и Аня: их было двое. Значит, третий остался у костра! Но тогда, может быть, есть шанс…

– Их двое! – сказала Аня.

– Вижу, не слепой…

Рыцари были в кольчугах, плотно облегавших тело, руки и ноги, поверх кольчуг были надеты зеленые хламиды. Кисти были защищены латными перчатками, но оба были без шлемов. Бедра были препоясаны ремнями с пустыми ножнами, так как мечи они держали в руках. Один из них светил фонарем, толстой свечой в кожухе. Это был так называемый потайной фонарь. Кожух с трех сторон закрывал огонь свечи, так чтобы не подсвечивать самого держащего, и бросал на удивление сильный сноп света в одном направлении.

– Наверное, за свечой стоит отражающая пластина, – тихо сказал Макс.

Второй рыцарь сжимал в правой руке длинное копье с вымпелом. Щитов у них не было.

Мечи оба держали в левой руке. «Левши, что ли?» – удивилась Аня, не в силах отвести от мечей взгляд. Рыцари смотрели на них со странным выражением, на лицах их читалась смесь изумления, опаски, неприязни и агрессии.

– Мы выглядим дико, – произнес Макс, – поэтому они так смотрят…

– Макс, стреляй, пока не поздно!

– В которого?

– В правого! – со злостью проговорила Аня. Только бы Макс не стал еще спрашивать, почему! К счастью, они без шлемов. Остается надеяться, что он помнит инструкции Сержа.

– Не вздумайте вступать с рыцарями в разговор, – объяснял Серж, – во-первых, они говорят на старофранцузском с примесью старопровансальского, так что вы все равно ничего не поймете. Во-вторых, вы потеряете время, и это, скорее всего, окажется фатальным. И молите судьбу, чтобы их было не более трех. Тогда еще есть какая-то надежда. Впрочем, трое – это многовато, это, пожалуй, безнадежно. Разве только чудо. Стреляйте в шею – это если вам повезет и они окажутся без шлемов.

– А если в шлемах? – спросила Аня. – Что тогда?

– Тогда уносите ноги. Если вы не потеряете времени, то, вполне вероятно, что вам это удастся.

Время, казалось, еле ползло, хотя на самом деле прошло, должно быть, несколько секунд. «Что он там возится? – стучало у Ани в мозгу. – Попадет ли в темноте?»

Рыцари разом, словно сговорившись, издали громкие возгласы и, подняв мечи, бросились вперед. В ту же секунду Аня услышала тихий свист, и один из рыцарей остановился, схватился рукой за шею и попытался вытащить иглу.

– Ничего себе! – воскликнула Аня. – Сколько же в нем силищи! Если ему это удастся, нам каюк!

Но препарат действовал быстро, и доза там была слоновая: рыцарь зашатался и повалился на землю, выронив фонарь, который упал открытой стороной вверх. Свеча в нем не потухла, и луч света бил теперь в небо.

Второй рыцарь, потеряв Аню и Макса из виду, на какой-то миг растерялся и тоже остановился, но быстро собрался, подбежал к товарищу и, мельком глянув на него, вложил свой меч в ножны и подобрал фонарь. Коротко поведя им, он, конечно, вновь обнаружил Аню и Макса. Тогда он метнул копье.

– Ложись! – крикнул Макс, и Аня бросилась на землю.

Длинное тяжелое копье просвистело буквально в нескольких сантиметрах над ней, то есть точно там, где была ее голова доли секунды тому назад. У нее душа ушла в пятки, она никак не ожидала, что можно метнуть здоровенное копье с такой силой.

Аня и Макс быстро вскочили на ноги. Рыцарь выхватил меч и, подняв его, громко закричал, должно быть, тому, кто оставался у костра, а возможно, и другим, которые могли находиться поблизости.

– Их тут может быть чертова туча! – произнес Макс.

– Стреляй! – крикнула Аня. Сердце у нее билось, казалось, у самого горла, тело затопило лихорадочное возбуждение.

Аня вновь услышала тихий свист, но на этот раз ампула врезалась в грудь и разбилась – значит, именно там, на груди под хламидой, была стальная пластина. Вот невезуха! Попал, да не туда!

– Линяем! – вырвалось у Ани. – Сейчас налево, к тропе, а дальше – к замку. Ноги в руки! – И они побежали.

А ведь все было так спокойно и уютно еще неделю тому назад…

Глава 2 Швейцарские каникулы

Пронзенный стрелой, лев лежал на боку, сложив свои некогда могучие, но теперь бессильные лапы. Он умирал. Все его тело напряглось в пароксизме мучительной боли, а лицо выдавало такие страдания, что сжималось сердце. Да, именно лицо, язык не поворачивался назвать это мордой.

Теперь, когда Аня видела памятник --">