Владимир Анатольевич Тимофеев - Ледоход

скорую, — пробасил мужичок в телогрейке, тот самый, что помогал Туманову подниматься. — Целёхонек. В рубашке родился.

Виктор Иванович тупо кивнул и принялся отряхивать брюки…

«Что за фигня? Это же не мои…»

Клёш сантиметров под сорок. Это же как надо с глузду съехать, чтобы надеть ТАКОЕ?!

Ботинки тоже были чужие. Грубоватые, но крепкие и хорошо зашнурованные. Блин! Но они же слетели, когда под машину попал…

Сбившая инженера машина застыла поблизости. Видавший виды грузовичок с проржавевшим бампером и затянутой дерматином решеткой радиатора.

«Пятьдесят первый ГАЗон», — машинально отметил Туманов.

На похожем автомобиле он сдавал на права в ДОСААФ в далеких восьмидесятых.

«Откуда здесь этот рыдван?»

— Граждане, вы же сами видели. Он сам под колёса нырнул, — суетился водила в кирзовых сапогах. — Откуда ж я знал, что он чокнутый…

— Держи, — в руки Виктору сунули измятую кепку.

«Вот ведь зараза, только вчера купил», — мелькнула досадная мысль.

Виктор Иванович замер.

Мысль была не его.

А чья?..

Изумленный донельзя Туманов огляделся вокруг. Улица незнакомая, но… он её отчего-то помнил. Нет, не помнил, а знал. Точно знал, что когда-то ходил по ней. Ходил пацаном, пусть редко, всего пару раз, но тем не менее…

«Мать твою за ногу. Это же… это же Подчекаевск…»

В Подчекаевске Виктор родился, но в 78-м Тумановы переехали в областной центр и больше Виктор Иванович здесь не бывал. На малую родину его не тянуло. Слишком недобрую память оставил в душе этот сугубо провинциальный даже по среднероссийским меркам городок на берегу небольшой речушки…

— Та-ак! Что случилось? Что за демонстрация первомайская?

Виктор повернулся на шум.

От зычного командного голоса граждане подались в стороны, и в невольно расступившийся круг шагнул человек в форме. Под милицейской тужуркой виднелась портупея, начищенные сапоги блестели на солнце, расстегнутый ремешок мотоциклетного шлема болтался под подбородком.

«Дядя Аркаша», — внезапно вспомнил Виктор Иванович.

Припомнилось даже полное имя этого представителя правопорядка. Аркадий Семёнович Бочкин, старший участковый инспектор. Фигура в Подчекаевске довольно известная. Местные пьяницы и разного рода «асоциальные элементы» инспектора откровенно побаивались. Тот был весьма крут на «расправу», протоколы составлял только в путь. А вот обычные граждане и особенно ребятня считали дядю Аркашу своим в доску. Участковый Бочкин разъежал по району на мотоцикле с коляской, заглядывал в самые «тёмные» уголки, гонял хулиганов, любил поговорить за жизнь с бабушками и, самое главное, когда был не на службе, катал на своем трехколёсном чуде детишек. Да ещё и ирисками угощал, благо, они у него никогда не переводились.

— Ага! Стрельников! А ну, рассказывай, что опять натворил?

Указующий милицейский перст упёрся Виктору в грудь.

— Ничего он не натворил, — заступился за «попаданца» мужик в телогрейке. — Он под машину попал.

— Понятно, — протянул Бочкин и мгновенно выцепил взглядом пытающегося затеряться в толпе водителя грузовика. — Куда побежал?

— Да я чо, я ничо, — заволновался шофёр. — Ехал себе и ехал, а он ка-ак выскочит…

Милиционер глянул под ноги и насмешливо хмыкнул:

— Прямо на зебру? Так?

— Ну… так. Да, — понурился нарушитель.

— А ну-ка дыхни.

Водитель дыхнул.

— Вроде не пьяный, — участковый обвёл взглядом собравшихся. — Так было дело, граждане? Пострадавший по переходу шёл?

— Ага. Так. Было такое, — нестройный хор голосов подтвердил «догадку» инспектора.

— Будем ГАИ вызывать или своими силами обойдёмся? — Бочкин испытующе посмотрел на шофёра.

— Лучше своими, — буркнул тот, вынимая права и путевой лист. — И так два прокола уже…

Участковый неторопливо изучил документы и вновь обратился к «свидетелям»:

— Ну что, граждане, накажем товарища Петухова… Игната Савельича? Или простим?

— Да чего уж… Простим… Чай, живы все… На поруки возьмём…

Воспользовавшись тем, что внимание толпы переключилось на Петухова, Виктор Иванович отступил на пару шагов, дальше бочком-бочком, тихой сапой на тротуар, и — в ближайшую подворотню. А после — бегом, только его и видели…

Остановился Туманов лишь через два квартала. С трудом отдышался и в полном смятении мыслей и чувств плюхнулся на относительно чистую лавочку под раскидистым клёном. Хотя --">