Михаил Николаевич Кисличкин - Озерный лорд

половине дня мы успели проинспектировать часть своих владений, нашли родничок с живой водой, наполнив снова доверху фляги, осмотрели ягодник и полянку с травами от Хозяйки. Дима и Надя были в приподнятом настроении — им обоим неожиданно капнуло на ID-счет по двести пятьдесят ЛКР. Как объясняла присланная мне короткая СМС-ка от Верлесы, это были старые долги за уничтожение вражеского экспансивного Локуса и за отражение нападения наемников Орнса. Наградных по окончанию кампании нас и в самом деле лишили, в отличие от оставшихся с Хей лесников. Но, обещанное ранее Хозяйка решила честно вернуть, сделав окончательный расчет. Потому что кровно заработанные. Мне, что характерно, не досталось ничего — наверное, Верлеса посчитала что я и так достаточно ею обласкан.

Так вот оно и вышло, что после ужина, закончив с делами, мы решили посмотреть на наших хранителей локуса, которые прятались где-то на заросшем густым кустарником и деревьями южном берегу. Высокие камыши там подступали к самому берегу, и разобрать что-то было сложно даже в бинокль, а может быть хранители были мастера по пряткам… Не знаю, но увидели их мы лишь тогда, когда гуси-лебеди выплыли на озерный простор, подчиняясь моей команде из ID — списка «управление локусом».

На обыкновенных лебедей или гусей белоснежные, с легким коричневым окрасом по кончикам крыльев, птахи действительно походили. Такая же посадка в воде, такие же красные клювы и длинные, грациозно изогнутые шеи. Но размеры, конечно, впечатляли. Тушка на первый взгляд потянет с центнер, не меньше. Размах крыльев у плывущей птицы оценить трудно, но метра четыре, наверное, будет. Плывущий гусь-лебедь от воды до клюва, ростом чуть выше меня, то есть около двух метров. И если обычный взрослый лебедь может сломать ударом крыла человеку руку, то на что способна эта птица…я даже не знаю.

— Ой, у них же маленький! — вдруг совершенно по-девчачьи вскрикнула Надя и подбежала к краю мостков, когда птицы подплыли поближе. — Птенчик! Какой хорошенький, пушистенький…

Приглядевшись, я действительно увидел плывущий между родителями серый пуховой клубочек, размером с хорошую утку.

— Эй, Надюха, ты его не лапай только — обеспокоенно закричал Дима. — Папка с мамкой тебе руки враз по плечи отхватят. И конфетами не корми, это же птица!

— Да, Надя, осторожнее! — присоединился я.

— Не бойтесь, мальчики, птички хорошие! — уверенно сказала напарница, погладив с мостков ближайшего гусь-лебедя по покрытой плотными перьями толстой шее. — Они же наши! Медведя в лесу не боялись, а у себя дома гусей станем пугаться? Саша, притащи мне полбатона, у костра в рюкзаке вроде оставалось. Водоплавающих же хлебом кормят, так?

— Медведь был нормальным, — передёрнул плечами Дима. — Топтыгин обыкновенный, как в зоопарке или на картинке. А эти переростки, блин… Стремно мне как-то, не доверяю я им.

— Русский гусь-лебедь птица солидная, — не согласился я с пулеметчиком, доставая остатки батона. — Умная и с понятием, видишь, как внимательно они на нас смотрят? Своим её бояться нечего, а враги пусть трепещут — сдается мне, такая птаха легко за пикирующий бомбардировщик отработает. Держи Надя — подал я девушке булку, встав рядом с ней на мостки.

Хранители сжевали угощение в три укуса, причем последний маленький кусочек хлеба одна из птиц, макнув в воду, заботливо подсунула в клюв птенцу. Затем вся троица отплыла от берега, сделала круг по озеру в паре десятков метров от мостков, а потом тот гусь-лебедь, что был чуточку покрупнее, вдруг неожиданно нырнул, беззвучно и без всплеска войдя в воду. Пробыл там с полминуты и вынырнул, держа в клюве трепещущую рыбину, после чего подплыл к нам, положив на доски к Надиным ногам здоровенного карпа. Затем птица склонила голову, вытянув вперед шею, негромко курлыкнула и, развернувшись, отправилась догонять свою пару.

— Действительно, умная птаха, — озадачено протянул Дима. — С понятиями, ты прав шеф! Ответный пацанский подгон за угощение сделала, надо же! Уважаю, беру свой базар обратно.

— Теперь нам Харитона покажешь, командир? — спросил Димка, когда гуси-лебеди убыли домой к своему гнезду на южном берегу, а мы уселись обратно, к багрово светящимся в вечернем сумраке углям костра у избушки.

— Что его смотреть? — пожал я плечами. — Судя по описанию, Харитон — это гигантский сом, по совместительству что-то вроде водяного. Сейчас поздно --">