Александр Петрович Бочков - Путь на восток

пуститься в пляс: ноги девушек сами стали стараться выбить каблуками дробь плясовой, (каюсь – помог немножко…) так, что они с трудом удерживали себя от того, чтобы пуститься в пляс ! И снова девичий голос, глядя на санитарку – "без комплексов":

Вот и праздник подоспел. У меня – ну всё ладом… Ой девчата – мой созрел. У меня под каблуком… Санитарка улыбнулась, довольная…

Ой как я его люблю ! И клянуся так любить ! Но условие одно – если бросит пить ! Тут уж вскинулись мужчины, типа – да я лучше холостым останусь, чем приму такое условие ! А я кинул кличь женскому полу:

Ну что девчата – по маленькой и будем чуть-чуть пьяненьки. И пусть на нас глазеют мужики… Тут уж оживились местные дамы…

Ну что девчата – по маленькой и будем чуть-чуть пьяненьки и мы на них набросим поводки ! Давай ! – выкрикнул я и в середину зала, словно вытолкнутая могучим толчком, выскочила та самая – разбитная санитарка ! За ней скользнула Олеся; за ней с взвизгами (ну так уж у них принято – у женщин) оторвались от стены остальные девушки и женщины… Застучали задорно об пол каблуки сапог; руки раскидывались в плясовой; девушки наскакивали на друг друга и отскакивали, словно бойцовые петухи; кружились право-влево, подхватив друг друга под локотки ! Веселуха ! Я наяривал, от души, плясовую. Разгорячённые, разрумяненные лица; выкрики; светлые улыбки… Девушки плясали, радуясь нежданному празднику, как снег на голову, внезапно пришедший сегодня к ним. А я глядел на них и повторял проигрыш за проигрышем: пусть они хоть на несколько минут забудут, что в мире идёт война, а здесь, рядом с ними горечь, боль и смерть ! Пусть хоть немного побудут теми – довоенными беззаботными созданиями оттуда – из довоенных, пусть и трудных, но мирных дней ! Вижу – подустали с непривычки: пусть немного отдохнут, отдышатся…

На коленки я к нему – прыгну, нежно обниму – Мм-уу ! – запел и послал поцелуй чмокнув губами, обращаясь к главврачу. Москалёва улыбнулась, шевельнув в ответ губами…

Всё мне нравится – всё так. Госпитальный наш бардак !

Ой как я его люблю ! – закатил глаза, выражая степень любви – и клянуся так любить ! Но условие одно – если бросит пить ! Дальше последовал припев и снова: Давай девчонки ! Тут от стенки и скамеек отлипли и женщины – тоже пустились в пляс ! Пляшите, "оттягивайтесь" спасительницы ! Это специально для вас. Всех !

Закончил проигрыш; оборвав финальным аккордом песню. Встал; снял баян. Скосил взгляд за плечо: ко мне подошёл, с картонной коробкой в руках, боец. Раскрыл; достал из коробки бутылку шампанского; подмигнул; ухмыльнулся широко и жизнерадостно:

- Ну что девчата – по маленькой и будем чуть-чуть пьяненьки ? И пусть на вас глазеют мужики ! Открыл, правда без пробки в потолок, но с шипением бутылку и, подойдя к главврачу, как к старшей, сунул в руку – чтобы не отказалась, хрустальный бокал и шоколадную конфету, достав их из той же коробки; налил полный бокал – грамм 150 и пошёл дальше – по кругу… Доставал; наливал… Закончилась одна бутылка – открыл вторую… Наконец вех обнёс; налил. Достал ещё бокал, налил:

- Это певице ! – пояснил женским голосом, сняв некоторое напряжение: всё же алкоголь; да ещё на рабочем месте; да ещё в присутствии начальства; да ещё и в присутствии стольких мужчин !

- За вас – милые девушки и женщины ! За ваши добрые сердца и ласковые руки ! За вас – красавицы ! Ну – за такой тост нельзя не выпить ! Выпили… Боец обошёл дам; те с осторожностью положили в коробку хрустальные фужеры. Глазки заблестели…

- Эх… - с притворной скорбью вздохнул кто то из раненых – нас бы кто так поздравил ? Можно и без такого длинного и красивого тоста… Кто бы поздравил – говоришь ? Это можно; это мы могём !

- Подъём ! Боевая тревога ! – рявкнул властно, с "капелькой" воздействия ! Раненые задёргались; повскакивали с мест; заозирались в поисках оружия под рукой ! Даже неходячие задёргались… А я, быстро накинув ремни на плечи, вдарил бодрую мелодию с ухмылкой на губах ! С неслышным ворчанием и поминанием меня всеми доступными словами – губы шевелились у каждого второго – раненые рассаживались по своим местам. Выбрал "жертву" – тощего, худого, похожего на тощих, синих цыплят конца Советского Союза, уныло лежавших на прилавках магазинов: как его, такого, вообще в армию призвали – запел жалостливо юношеским,

--">