Юлия Рудольфовна Белова , Екатерина Александровна Александрова - Короли без короны

Король Генрих безропотно отправился к алтарю, с обреченностью мученика принял восторженную любовь Луизы де Водемон и словно галерный каторжник постарался выполнить свой долг перед Францией и женой. Дю Гаст сиял и беспрестанно твердил молодой королеве, что ее долг поскорее подарить Франции наследника и тем самым оставить Алансона с носом, а мадам Маргарита задыхалась от ненависти. Ее гнев на брата и его советников был столь велик, что королева Наваррская заперлась в своих луврских апартаментах, не желая покидать их даже для того, чтобы блистать на празднествах в честь свадьбы.

Затворничество редко бывает полезным, и мадам Маргарита очень быстро в этом убедилась. На пропущенном ею балу случилось событие, настолько потрясшее двор и Париж, что оно затмило даже королевскую свадьбу. Стоило музыкантам взяться за инструменты, а молодым супругам выйти вперед, дабы танцевать павану, как толпа расступилась, и в зал под руку с Дианой де Франс вошел Анри де Дамвиль собственной персоной!

Танцоры застыли на месте, музыка оборвалась, и несколько сот гостей уставились на вновь пребывших, не зная, стоит ли им креститься, жмуриться или спешить к маршалу с поздравлениями. Дамвиль язвительно улыбался, словно хотел сказать, что вполне понимает чувства придворных. А мадам Диана с самой любезной улыбкой поздравила единокровного брата со свадьбой и выразила надежду, что в честь столь знаменательного события его величество, наконец, выпустит из заточения ее супруга.

Шевалье Жорж-Мишель первый пришел в себя, с не меньшей любезностью сообщив, что ничего иного его величество не желает. Справа ему достался благодарный взгляд королевы-матери, слева яростный взгляд Генриха, а в спину ударил ревнивый взгляд дю Гаста. Полковник уже давно считал, что принц Релинген очень опасный соперник, но в данном случае спорить с его высочеством было глупо: дю Гаст заметил спутников Дамвиля, чьи длинные шпаги били по стенам луврских коридоров, а, выглянув из окна, разглядел еще четыре сотни бравых вояк, дожидавшихся маршала во дворе замка. Коль скоро арест Дамвиля был невозможен, следовало рассыпаться в любезностях и даже намекнуть правителю Лангедока, что быстрейший разгром Алансона в его интересах.

Марго была вне себя от ярости. Мало того, что своей женитьбой Генрих постарался лишить Франсуа законного наследства; мало того, что вышедший из заключения Монморанси напоминал непригодные к использованию развалины; теперь дю Гаст пытался натравить на ее любимого брата Дамвиля! Королева жаждала мести. Встретив в Лувре любовницу дю Гаста, мадам Маргарита не преминула громко объявить:

— Вот идет шлюха полковника!..

— Лучше полковника, чем полка, — ни на мгновение не смутившись, парировала дама и гордо прошествовала мимо лишившейся дара речи королевы.

Остроумие подруги привело дю Гаста в восторг, и он всюду стал повторять шутку дамы, а Марго в очередной раз поклялась отомстить. Она ненавидела друзей брата, и дю Гаста больше всех, поэтому полковник должен был умереть, а принц Релинген понести кару за это преступление. Королева Наваррская была бы счастлива, если бы шевалье Жорж-Мишель и его жена отправились в вечное изгнание и не смели высунуть из своего Релингена даже носы. И, конечно, Марго не сомневалась, что в Париже найдется достаточно людей, способных осуществить эту мечту.

Через пять дней после столкновения дам Лувр огласили неистовые рыдания короля. Дю Гаст был убит и король то клялся жестоко покарать убийц, то жаловался на судьбу. Были забыты жена, дела, Алансон, протестанты и Католическая Лига. Празднества кончились, Лувр погрузился в траур, а король, обессилев от горя, мог только слабо стонать «Кто?!»