Олег Владимирович Мазурин - Контуберналис Юлия Цезаря

   Ошеломленный Родин невольно открыл рот. И все-таки это во сне или наяву происходит? Иван сильно ущипнул себя за предплечье и чуть не взвыл - ах, зараза, как больно! Значит, все это происходит с ним по-настоящему?! Невероятно!

   А Цезарь все приближался к Родину...

   Раньше Иван представлял своего кумира как человека со скуластым волевым лицом, с решительным взглядом, с темными волосами и твердой уверенной поступью. А сейчас Родин увидел этого человека наяву и слегка удивился внешности императора: седые короткие волосы, лысина, морщинистое лицо, впалые щеки, опущенные уголки рта, твердый, но грустный взгляд. И походка усталого от жизни человека. У императора - лицо разочарованного семидесятилетнего старца, а ведь Цезарю на данный момент - всего пятьдесят восемь! В последние годы у Цезаря ухудшилось физическое здоровье, участились эпилептические припадки, появилась раньше не свойственная императору забывчивость, раздражительность, усталость.

   Противоположностью диктатору являлся его верный сподвижник и консул этого года - Марк Антоний. "Правой руке" диктатора всего тридцать девять лет! Он в самом расцвете сил. Марк так и брызжет здоровьем и красотой. У него мужественное лицо, черные курчавые волосы, энергичный взгляд и энергичная походка.

   Около диктатора вертится его лучший осведомитель - учитель философии Артемидон Книдский. Он протягивает письмо Цезарю.

   - Это очень важно, прочтите! - умоляет философ императора.

   Но диктатор прячет письмо в складках тоги и идет дальше. Философ в отчаянии. Сенатор Гай Трибоний намерено уводит за собой Марка Антония, увлекая того беседой. Император шествует в курию один.

   "Сейчас же сенаторы убьют Цезаря!" - не на шутку встревожился Родин.

   Сон - это или не сон, но он должен спасти своего кумира. Юноша кинулся наперерез Цезарю и схватил того за плащ...

   - Цезарь, выслушайте меня! - взмолился Иван.

   Император недоуменно и грозно посмотрел на парня: как он смеет раб прикасаться к великому Цезарю! Юлий окинул взглядом с ног до головы дерзкого юношу. Внешностью этот незнакомец очень похож на римлянина. Коротко стрижен, светлые волосы, решительные серо-зеленые глаза, нет усов и бороды. Телосложение - крепкое, хорошее. Но, правда, одет как галл: красная туника с надписью на варварском языке, синие странные штаны, на ногах - необычные красно-белые башмаки с изображением прыгающего леопарда. В руках оружия нет - значит это не наемный убийца. Тогда откуда он?

   - Кто ты, безумный юноша?! Что за дерзость, раб?! - возмущенно воскликнул император.

   - Я не раб! - отрицательно покачал головой юноша. - Я - Иван Родин из России! Цезарь, не ходите в курию Помпея! Вас там хотят убить!

   - Кто?

   - Сенаторы! Они вооружены кинжалами и мечами. Во главе заговора - Марк Брут, его дядя - Децим Юний Брут! Гай Трибоний, а также!..

   Услышав свое имя, Трибоний не выдержал нервного напряжения последних предшествующих заговору дней и выхватил из тоги остро оточенный кинжал. Сенатор намеревался поразить Антония, а после бежать в курию и предупредить своих. Но смелый приближенный Цезаря ловко перехватив руку Трибония, вырвал клинок и вонзил его в живот сенатору. Заговорщик упал, зажав рану пальцами. Кровь алыми ручейками заструилась между ними.

   - На помощь, друзья! - выкрикнул умирающий мятежник.

   Теперь лишь Цезарь поверил в правдивость слов незнакомого юноши.

   - Кто еще участвует в заговоре?! Говори!

   Ивана не зря десятки раз перечитывал книги о Цезаре. Он практически наизусть всех заговорщиков. И Родин как пулемет застрочил именами:

   - Гай Лонгин, Публий Каска, Квинт Лигарий, Тит Туррулий, Гай Перменский, Цимбер! Идейный вдохновитель - Цицерон! Их много - человек пятьдесят. На Форуме спрятан в засаде отряд гладиаторов!..

   - Ах, негодяи! Порази их Юпитер! - в гневе воскликнул император. - Они горько пожалеют об этом!

   - Цезарь, нам надо немедленно покинуть это место! - закричал Антоний - Мы безоружны, а они...

   - Не престало мне, самому великому из рода Юлиев, а также непобедимому полководцу и герою римского народа, позорно бежать отсюда, тем самым показывая врагу свой