Петр Ирисов - Петрович, повелитель Вселенной

дней после бани экран сообщил Петровичу, что он теперь не и.о., а полноправный командующий.

3. Командующий. Нюфаундленд — Канары. Неизвестно когда

И как истинный командующий Петрович принял рапорт о положении дел на Базе, от которого надолго выпал в осадок.

Как он и предполагал, на Базе случился локальный армагеддец, и все местные куда-то делись. Куда, Петрович понять не мог. То ли померли и разложились, то ли открыли дверь стыковочно-траспортную и провалились в черную дыру. Но случилось это давно. Непонятно как давно, потому что База обладала способностью перемешаться не только в пространстве, но и во времени. Непонятно также, было ли заключение Петровича своеобразным тестом на профпригодность, или это тупая программа пополнения космических зоопарков сработала нестандартным образом, не разобравшись, где Петрович, а где, к примеру, гиббон.

В настоящий момент База находилась географически неподалеку от Ньюфаундленда, а хронологически неизвестно где. Потому что основной хронобульбулятор накрылся медным тазом, а резервный работал неустойчиво. Возможны флуктуации, робко уточнялось в рапорте. Петрович прям почувствовал, как в текст рапорта пробирается призрак виноватого смайлика.

Искин Базы принял на всякий случай решение замаскироваться под скалу, так что Петрович мог вылезти на обзорную площадку, сесть на барабан и обозреть окрестности.

В окрестностях парили чайки и плескались волны. Красиво. Особенно после полугода вынужденного заточения.

Двадцать полиморфов были отправлены ремонтировать резервный хронобульбулятор. Один ушел искать на складах подзорную трубу, непременно медную. Еще двое монтировать радиолокационную станцию.

Сам командующий действительно подобно Наполеону уселся на барабан и принялся кушать шашлык-машлык, запивая его хванчкарой.

Смотреть в подзорную трубу на чаек. Или альбатросов. Или этих… как их… Но точно не пингвинов.

И думать.

В том, что никаких радиосигналов не будет, он был практически уверен. Через час вера сменилась знанием.

Значит, прошлое.

Прошлое…

В силу своей прежней профессии Петрович иногда представлял, чтобы он натворил, попав в прошлое. И даже давал такое задание своим ученикам. Но одно дело сидеть на мягком диване и, ковыряясь в носу, фантазировать, а второе дело в этом самом прошлом реально оказаться.

«Правда, — подумал Петрович — еще неизвестно, было бы лучше оказаться в настоящем. За такую базу меня бы на атомы распылили, а в том, что ее удалось бы скрыть, есть большие сомнения».

К хорошему привыкаешь быстро, и гигантские сокровища Базы Петрович уже искренне считал своими. И делиться, особенно с государством или иным жульем, не собирался вовсе.

Конечно, напрягши серое вещество, можно и в настоящем неплохо устроиться. И базу не потерять, и как сыр в масле кататься. Наверное.

Однако с настоящим не сложилось.

И жалеть о настоящем по большому счету было не из-за чего. Дети выросли и жили своей жизнью, да еще и за тридевять земель, дружеские связи, как и любовные, были необязательными и легко заменяемыми.

Каждый прожитый год все сильнее превращал Петровича в циника и мизантропа, и, поддерживая с основной массой своих знакомых ровные уважительные отношения, в душу никому не лез и к себе никого не пускал.

Так что из-за невозможности вернуться в свое время Петрович особо не огорчился. Куда больше его расстроило то, что на Базе не была предусмотрена возможность выведения разведывательных спутников.

А может и была. Но теперешний уровень понимания между искином и Петровичем оставлял желать много лучше. Хорошо хоть искин согласился говорить как нормальный человек, а не как безумный робот из дешевой кинофантастики. Так что спутников пока нет. В качестве компенсации искин предложил командующему беспилотники. Устойчивая передача сигнала 300 км, 5 часов в воздухе.

За две суток ударного труда полиморфы стабилизировали работу хронобульбулятора, торжественно переименованного в Машину Времени с прикручиванием к агрегату латунной таблички. Он никому не признавался, но в душе был тайным фетишистом разнообразных табличек и шильдиков.

Но откалибровать Машину Времени не удалось, так что вопрос «когда?» пока остался безответным.

Петрович попытался втолковать искину, что надо, мол, на звезды смотреть, даже вспомнил умное слово «прецессия», однако искина как заклинило — нет --">