Александр В Маркьянов (Александр Афанасьев) - Силовой вариант ч. 2(СИ)

привыкли ходить под ноги, опасаясь мин. Проводник же знал, что эта тропа безопасна и шел не таясь.

— Чую запах Афгана… — сказал один из русских

— Заткнись — сказал другой…

Подполковник Корви шагал молча. И думал — что дело дрянь. Он пока не знал, в чем именно — но знал, что хорошим это не закончится. Почему-то ему не верилось, что русские на той стороне — чего-то добьются. В лучшем случае — погибнут. В худшем — постучат в дверь первого же офиса КГБ… или чего теперь там.

Конечно, русских высосали досуха, заставили поделиться знаниями, ответить на десятки тысяч вопросов, продемонстрировать методики. Больше они не были нужны. Но дело было в том, что в ловушку по их вине могли попасть американцы…

— Здесь… — внезапно сказал проводник — дальше нельзя. Соберите животных. Дальше мы не пойдем…

Подполковник Корви отдал команду, русские стали собирать животных, овцы мекали, брыкались и гадили. Подполковник — достал прихваченный им в дорогу прибор. Старый применявшийся еще во Вьетнаме Старлайт, свет звезд, прибор ночного видения к снайперской винтовке, один из первых пассивных приборов такого типа. Он считался если и не устаревшим, то несовременным. Но подполковник привык использовать его и его он вполне устраивал.

Запретная зона никак не была обозначена. Горы… но горы плоские, старые, снижающиеся к югу и возвышающиеся к северу. Никаких обозначений того, что где-то здесь — граница, запретная зона. Подполковник был в одном из самых страшных мест на земле — на границе между восточными и западными немцами. Сплошная полоса колючей проволоки, одинаковые бетонные башни, пронзительный свет прожекторов. На той стороне — многие бежали из пограничной зоне но пограничники централизованно зажигали по вечерам в пустых домах свет, чтобы западные немцы видели, что у них, у восточных немцев все хорошо.

Здесь — ничего похожего.

— Я ничего не вижу.

— Надо идти — сказал один из русских — почему мы не идем.

— Заткнись. Спроси у проводника — почему мы не идем.

Русский стал спрашивать.

Проводник что-то залопотал, быстро, перемежая свою речь быстрым, кашляющим смехом, от которого было не по себе…

— Что он говорит?

— Он спрашивает, видели ли вы когда-нибудь шайтанов? Если нет, то сейчас увидите…

Проводник хохотал и от этого хотелось врезать ему по морде, до крови врезать, чтобы ублюдок заткнулся…

В далекой, холодной выси цвета космического вакуума, в рваных прорехах облаков изредка показывалась луна…

Все произошло внезапно. Они даже не слышали гул моторов советского самолета, просто предполагали, что он здесь и смотрели во все глаза. А потом, небо вдруг разверзлось и раздался звук, напоминающий звук дрели, только намного сильнее. На какой-то момент между небом и землей проскочила молния, прямая как фехтовальный клинок, ярко-алая. Она ударила в землю, разбившись на миллионы ярких брызг, брызнувших во все стороны.

Твою мать… тридцать майк, ни больше, ни меньше. Скорее всего, скорострельная авиационная пушка с вращающимся блоком стволов, какая стоит на А10 — только русские поставили ее на тяжелый транспортник…

Проводник чего-то лопотал и подполковник внезапно понял, что именно. Он повторял «шайтан, шайтан, шайтан»… наивно стремясь замолвить слово за себя и своих спутников перед грозным летающим Богом шурави, мечущим огненные стрелы с неба…

Ночью было идти нельзя. Ночью — было время шайтанов и они это не знали — они это видели. Своими собственными глазами. Всю ночь — они пролежали, закрывшись одеялами и дрожа, надеясь, что советские пилоты не ошибутся.

Утром, еще до восхода солнца — они начали собираться.

Оружие — разобрали так, чтобы каждая овца могла нести свой груз в виде части автомата, патронов, провизии и воды. Овцы, недовольные тем, что им придется нести груз — брыкались, мекали и гадили.

Говорить было… в общем то не о чем. Это не было, как когда ты посылаешь людей в бой за родину. Люди, которым предстояло идти в тыл противника, были перевербованными советскими солдатами, принявшими решение сменить сторону, зачастую — убивавшими своих. Во Вьетнаме тоже так было… но там всех вьетнамцев можно было воспринимать не совсем как людей. Низенькие, узкоглазые, жестокие… как другая раса, другая цивилизация. Они могут предавать, могут убивать своих… все нормально, они же дикари, верно? Но вот эти…они не отличались от американцев. И оттого --">