Юлия Иванова - Дремучие двери. Том I

действительности сопровождается антисоветскими выпадами».

«Анна Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Её стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, — искусства для искусства, не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодёжи и не могут быть терпимы в советской литературе». /Постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград»/

Пусть миру этот день запомнится навеки,

Пусть будет вечности завещан этот час,

Легенда говорит о мудром человеке,

Что каждого из нас от страшной смерти спас.

Ликует вся страна в лучах зари янтарной,

И радости чистейшей нет преград, —

И древний Самарканд, и Мурманск заполярный,

И дважды Сталиным спасённый Ленинград.

В день новолетия учителя и друга

Песнь светлой благодарности поют —

Пускай вокруг неистовствует вьюга

Или фиалки горные цветут.

И вторят городам Советского Союза

Всех дружеских республик города

И труженики те, которых душат узы,

Но чья свободна речь и чья душа горда.

И вольно думы их летят к столице славы.

К высокому Кремлю — борцу за вечный свет,

Откуда в полночь гимн несётся величавый

И на весь мир звучит, как помощь и привет.

/Анна Ахматова, 21 декабря, 1949 года/

«Постановка театрами пьес… зарубежных авторов явилась, по существу, предоставлением советской сцены для пропаганды реакционной буржуазной идеологии и морали, попыткой отравить сознание советских людей мировоззрением, враждебным советскому обществу, оживить пережитки капитализма в сознании и быту». /«О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению»/.

«Исторически фальшивой и искусственной является фабула оперы, претендующая на изображение борьбы за установление советской власти и дружбы народов на Северном Кавказе в 1918–1920 годах. Из оперы создаётся неверное представление, будто такие кавказские народы, как грузины и осетины, находились в ту эпоху во вражде с русским народом, что является исторически фальшивым, так как помехой для установления дружбы народов в тот период на Северном Кавказе являлись ингуши и чеченцы». /Постановление «Об опере «Великая дружба» В. Мурадели»/

Свидетельствует В. Аллилуев:

«В назначенный день скульптор привёз в Кремль оба эскиза. Фигура Сталина была установлена на столе в центре зала, а вторая скульптура стояла в углу, закрытая бумагой.

Посмотреть работу пришло довольно много народа. Все столпились вокруг фигуры Сталина и громко высказывали своё одобрение.

Наконец появился Сталин. Он долго и мрачно разглядывал своё изображение, а потом, повернувшись к автору, неожиданно спросил:

— Послушайте, Вучетич, а вам не надоел вот этот, с усами? Затем, указав на закрытую фигуру, спросил:

— А это что у вас?

— Тоже эскиз, — ответил скульптор и снял бумагу со второй фигуры… Сталин довольно улыбнулся и сказал:

— Тоже, да не то же!

И после недолгого раздумья заключил:

— Вот этого солдата с девочкой на руках, как символ возрождённой Германии, мы и поставим в Берлине на высоком холме! Только вот автомат вы у него заберите… Тут нужен символ. Да! Вложите в руку солдата меч! И впредь пусть знают все — плохо придётся тому, кто вынудит его этот меч поднять вновь».

--">