Владимир Эдуардович Коваленко - Крылья империи

шкуры, потом на самого обидчика.

После этого Баглир чесался от муравьиных укусов — зудело несколько дней. Но блохи погибли все. Наконец он снова смог отоспаться. Охотился, ел и спал — почти неделю. Потом снова снялся с места — на юг!

На третий месяц он вышел к большой реке. Купаться в ледяной воде он пробовал и до изгнания. Дело всегда заканчивалось жаром, а жизнь сохранялась пилюлями. Зато вдоль берега тянулся замечательный обрыв. С него можно было прыгнуть — и расправить крылья. Баглир летел вдоль реки, над самой водой, так, чтобы при нешироком взмахе воздух оказывался между крылом и возникшей от воздушного беспокойства волной, выхватывая из ледяной воды жирную неосторожную рыбу, чистя и съедая ее на западном высоком берегу. Чтобы можно было снова прыгнуть с обрыва. Рыбу он всегда предпочитал сырой.

Наконец внизу и справа, на пологом восточном берегу показались бревенчатые домики — несоразмерные и чуждые, но безусловные творения разума, также как и частокол с четырьмя башенками по углам. Баглир стал медленно спускаться вниз. Его насторожило, что в воздухе над селением не было видно ни одной живой души. Война? Болезнь? Просто вахтовый поселок, а сейчас не сезон? Внизу мельтешили какие-то довольно крупные звери. Неужели было не отбиться? И неужели никто не улетел? Или сидят в домах в осаде? Он спускался все ниже и ниже. Звери показывали на него лапами, на них была одежда. Они были крупнее и мощнее Баглира, но крыльев у них не было.

К извинению Баглира, его ввела в заблуждение природа, весьма похожая на Южный Лаин. Большинство миров, развившихся до разума, очень сильно отличались климатом от его вымерзшей планеты. Здесь же он надеялся застать похожих на себя существ. Когда он понял, что цари этого мира относятся к другому виду — чего и следовало с самого начала ожидать, — внизу развеялось дымное облачко и рядом свистнуло. Баглир был сыном солдата и знал, что надо делать. Он отогнул крылья назад, чтобы пике было более быстрым, и ринулся вниз. Воздух вокруг стал колючим и холодным. Рядом свистнуло еще раз. Значит — мимо, свою не услышишь. Баглир чиркнул по первому обидчику когтями и ушел вверх на инерции падения. Потом ринулся вниз, уже прочь от опасных строений, вниз, к спокойной неторопливой воде. Зажатый между крыльями и рекой воздух, свистя, уходил назад. В одно из крыльев ударило, другое чиркнуло по воде, открыв ее стальную поверхность, и Баглир оказался под водой. Крылья сложились сами собой. Перья отталкивали воду, и холодно не было, только правое крыло понемногу немело. Оказывается, чтобы нырять зимой, перья надо вылизывать, и не будет никакой простуды. Кто же знал?

Так Баглир снова спешился. Рысью шкуру потерял, а медвежья намокла. Зализав рану и закусив полосатым диким поросенком (как отец-кабан бросался на неповинное дерево, на которое вдруг вознесся его визжащий отпрыск!), он переправился на восточный берег. Он решил, что даже такое несовершенное оружие, как то, из которого его ранили, ему пригодится. Еще ему нужен был хороший нож, кресало и трут, и многое другое. За свою рану он собирался взять большую контрибуцию. Но не с боем. Он несколько раз обошел частокол, окружавший поселок, и стал терпеливо ждать ночи.

Ночь для большинства сородичей Баглира была просто менее светлым временем дня, а для него самого — графитовой бездной. Но зато слух у него был великолепный. Сторонники его отбраковки говорили об атавизме — не все ли теперь равно? Главное, под топорщившимися на голове «ушами» из перьев есть настоящие, и очень чуткие.

Баглир крикнул. Он ожидал беспокойства со стороны сонных часовых, но все оставалось спокойным. Баглир одним взмахом крыльев послал себя в воздух и плавно спланировал по ту сторону частокола. Еще один крик. Теперь он знает, как стоят дома в этом треклятом селении. Вот один — не самый маленький, не самый большой, окна махонькие, значит, склад, а главное — не заливается из-за забора проклятое собачье племя. Человек же у забора — не препятствие. Маленькие оконца не преграда: когти режут дерево, потом мягкие пальцы выдавливают стекло. Никакого звона, зато можно взлететь на крышу и сложить стекляшки стопкой. Со сложенными крыльями Баглир пролезет еще и не в такую дыру! Вот из аборигенов не всякий ребенок сможет. Для того они, эти оконца, верно, и сделаны такими маленькими. Темно. Баглиру пришлось еще раз крикнуть — никто не слышит ультразвука. Зато стало понятно — склад. Мягкое, --">