Хольм Ван Зайчик - Дело незалежных дервишей

проникнувшихся друг к другу симпатией – не прервались с благополучным завершением дела жадного варвара Цореса. Время от времени Баг и Богдан перезванивались, встречались несколько раз в столь памятной обоим харчевне Ябан-аги, и оба – всяк на свой лад – даже пытались принять посильное участие в улучшении жизненных обстоятельств один другого.

Слегка помешанный на добропорядочной семейной жизни Богдан уверил себя, что Багу не хватает для счастья лишь доброй и нежной супруги. Он попытался тактично и неназойливо познакомить напарника с незамужней подругой своей старшей жены Фирузе, потом – с молодой итальянкой, прежней соседкой Жанны по пансионату, где обитали стажеры-гокэ; но, встретивши два сдержанных отказа, более не настаивал. Баг же, в свою очередь, всячески старался сторонними каналами довести до руководства церковного прихода, где духовно окормлялся Богдан, насколько необходим был довольно сомнительный с моральной точки зрения подвиг драг еча Оуянцева, рискнувшего нарушить запрет настоятеля Храма Конфуция на слежку за Ландсбергисом; насколько подвиг этот был своевременен и какую огромную пользу принес стране. Баг от души надеялся, что все это хоть как-то поспособствует облегчению полагавшейся коллеге епитимьи. Результатов своей потайной деятельности Баг не знал, но, видя, что на богомолье друг не отправился и, судя по всему, живет вполне полнокровной жизнью, он льстил себя мыслью, что его усилия возымели хотя бы частичный успех.

— Я самый, драг еч Бог… дан, — улыбнулся Баг.

— Рад приветствовать, — проговорил Оуянцев, уже не обижаясь и даже вовсе не реагируя на вечную обмолвку Бага, по неискоренимой своей привычке так и норовившего сократить имя Богдана до святотатственного размера, а потом начал сообразно: — Осмелюсь спросить, как поживает твой друг, хвостатый преждерожденный? Не испытывает ли он в чем-либо утеснений в связи с твоей занятостью?

— Судья Ди остается в добром здравии, — ответил Баг. Он рад был слышать коллегу, и все же в данный момент предпочел бы, чтобы его не беспокоили. — Ест за двоих. В ответ позволю себе осведомиться, как здоровье твоей дражайшей старшей супруги?

— Фира на радость всем уже вполне оправилась после родов, — с готовностью ответствовал Богдан, — она весела и весьма довольна.

Возникла пауза.

Баг в очередной раз огляделся. Народу кругом было хоть пруд пруди, но ни одной особы женского пола, о которой можно было бы, вздрогнув, подумать: «Вот – Зухра!», в поле зрения не наблюдалось.

— Я позвонил не вовремя, драг еч? — осторожно осведомился Богдан.

— Почему ты так решил? — стараясь сосредоточиться на разговоре, спросил Баг.

— Потому что ты не спросил, как себя чувствует наша ненаглядная малышка.

Вот тут Баг и впрямь вздрогнул. Допустить подобную бестактность – это не лезло уже ни в какие врата. Даже в необъятные Врата Небесного Спокойствия Тяньаньмэнь столичного Ханбалыка. За такое и разжаловать в младшие деятельники не грех.

— Прости, дружище, — покаянно проговорил Баг. — Такая ночь…

— О да, ночь нежна! — сразу приходя другу на помощь, подхватил Богдан. — Недаром еще Учитель сказал: «Прелесть тихой безлунной ночи уравнивает даже кошек, делая всех их изысканно серыми». Поистине, это великое речение, — высокоученый минфа с ходу вскочил на любимого конька. — В нем Учитель сформулировал основы и главные условия всечеловеческого равенства и даже, пожалуй, того, что у варваров именуется демократией… Впрочем, я не об этом, — спохватился он. — Мы с Жанной отправляемся к Ябан-аге, я давно обещал ей показать это безупречное со всех точек зрения заведение. Между прочим, мы рассчитываем застать там тебя.

— Увы, драг еч! Сегодня вы меня там не застанете.

— Неужели твой табурет нынче пуст? И какое же заведение, драг еч, ты осчастливил своим пребыванием?

— Я во Дворце Баоцзы. Каждый год в это время я бываю тут.

— Но сегодня ведь открытие, должно быть, народу – не протолкнуться. А, так ты хитрый, ты заказал столик заранее, я это чувствую. Ладно! Тогда мы придвинем к твоему столику два наших табурета!

— Быть может, завтра, еч Богдан. Сегодня я не один. Уж извини.

— А… — Богдан некоторое время молчал. — Понимаю, понимаю! — В голосе его послышались радостные, можно даже сказать – одобрительные нотки. Потерпев неудачу в попытках сосватать Багу подругу одной из своих жен, Богдан, похоже, вдвойне --">