Анатолий Анатольевич Логинов - Танкисты из будущего

которой большинство пассажиров выходило, чтобы пересесть на Кольцевую линию и Алексей, облегченно вздохнув, сел на освободившееся место. Теперь читать не хотелось совершенно и он прикрыл глаза, решив продремать оставшиеся пять перегонов. Закрыл глаза и незаметно для себя заснул…

Где-то, когда-то. Пахнет деревом и свежим воздухом.

Какое-то неприятное ощущение в левой руке заставило меня открыть глаза и сразу же снова закрыть их. Закрыть инстинктивно, ведь то, что я увидел, совсем не походило на вагон метро. «Больница? Не очень похоже, но что еще это может быть?»- мелькнула в голове мысль. Хотелось громко закричать, вскочить, кого-нибудь позвать, но наработанные за двадцатипятилетний срок службы в армии инстинкты и опыт подсказывали, что прежде чем психовать, надо оценить обстановку. Да и вообще, какая может быть паника, если он спит в своей постели, у себя, на даче, в своей комнате…

«На какой, вашу мать, даче?! У меня ее отродясь не было! Это что, последствия аварии? Неужели вагон взорвали, или поезда в метро столкнулись? Точно, с самолетом, заходящим на посадку и столкнулись…» — шутка, конечно, не самая удачная, но в таких обстоятельствах. На безрыбье, как говорится, и сам раком станешь…

«Так, а все же непонятно, что случилось-то? Где я? Какая дача? Что с рукой? Ситуация как в анекдоте: „Что со мной? Что это за город? В каком веке я живу, доктор?“ — А доктор внимательно посмотрел и отвечает: „А вы сами-то кто?“…Ну и кто он — я? И вообще, это реальность или сон? Вашу мать, может просто пожар какой и я лежу, надышавшись угарного газа, и брежу? Как в той, прочитанной еще в восьмом классе книге. „Дом в тысячу этажей“, точно. Лежу это я и сню себя Наполеоном… Или…»

Тут из глубины сознания всплывают имя, фамилия и отчество. «Да уж, попал, так попал. Хорошо, что это только сон или бред. Ну не может в жизни такого быть» — раздумываю я, замерев и стараясь даже пореже дышать в смутной надежде, что сейчас этот дурацкий сон закончится, и я опять окажусь на скамейке вагона метро или, в самом неблагоприятном случае, на койке в больнице. Ничего не меняется и я уже почти решаюсь позвать хотя бы кого-нибудь, но тут, перебив дальнейшие размышления, раздается легкий, деликатный стук в дверь.

— Да, — черт, а какой неприятный голос. И курить хочется. «Какой, вашу тещу, курить! Я же уже десять лет, как бросил!» Тем временем дверь еще деликатней, хотя кажется больше и так некуда, открывается и в проеме возникает голова.

— Товарищ Сталин, вы просили вчера разбудить пораньше, — произносит лейтенант госбезопасности с небольшим, едва уловимым испугом.

— Спасибо. — «Имитирую, или на самом деле акцент прорезался? Не пойму» — Можетэ бить свободни.

Голова исчезает, а я встаю, с непривычки чуть не упав. Все как то странно изменилось, реакции тела совершенно непривычны. А уж одежда! Мысленно матерясь и повторяя про себя: «Это сон. Спокойно, это только сон и он не страшнее аварии в Марах», начинаю одеваться. Немного повозившись с непривычными кальсонами на завязках, замечаю, что быстрее всего дело идет, когда я думаю о чем-то постороннем, предоставив телу самому разбираться с этими пуговицами и крючками. Наконец я вполне снаряжен, только вот организм настоятельно напоминает о своих потребностях. Черт возьми и напоминает чрезвычайно реалистично! Неужели это все же не сон? Не, ерунда. Не может быть такого. Это бывает только в фантастических романах. Да и то, учитывая в кого я попал — весьма определенного сорта. «Не читайте книг о попаданцах в душном вагоне. Но ведь других нет? Вот и не читайте никаких», — перефразирую мысленно разговор Борменталя и Преображенского, пытаясь вспомнить, куда же идти. Но мысленные усилия остаются тщетными, ничего не вспоминается. Тогда я начинаю обдумывать возможность спросить у охраны. Представляю реакцию недавно увиденного лейтенанта, отвлекаюсь, и тут же ответ всплывает в голове сам собой. Ага, чтобы что-то узнать, надо сначала об этом подумать, а потом отвлечься от вопроса. Уже легче. Но, черт побери, сон какой натуралистический. Снились мне пару раз такие, но все равно какой-то частью сознания я ощущал, что это лишь сон. А сейчас такого ощущения нет. Только вот помнится мне, что в прочитанной мною книге контуженному фронтовику тоже казалось, что сон — это реальность, а настоящая жизнь, с ее госпитальной палатой — сон. Будем пока исходить из этого и не паниковать. «Да и вообще, я столько книг про ЭТО --">