Алексей Фомин - Время московское

взявшись обеими руками за верхний поручень, встал прямо напротив Ракитина, буквально нависая над ним. На наглой роже — глумливая улыбка, смотрит глаза в глаза, будто желая морально подавить свою жертву, лишить ее воли к сопротивлению. «Оч-чень хорошо», — подумал полковник, сосредотачиваясь и пристальным взглядом, не мигая, вглядываясь в самые зрачки своего преследователя. Тот вначале как-то забеспокоился, переступил с ноги на ногу, опустил одну руку, потом другую, но взгляда отвести так и не сумел. Лицо его стало неподвижным, как у статуи, тело, наоборот, расслабилось, обмякло. Посторонний взгляд вряд ли мог обнаружить эти внешние изменения, но полковник Ракитин уже знал — он полностью контролирует волю этого человека. Поезд начал замедлять ход, въезжая на станцию. Ракитин поднялся и стал пробираться к выходу. Один из громил тут же последовал за ним, но его товарищ повис на нем, сдавив его шею железной хваткой. В вагоне началась полная неразбериха и толкотня. Один поток выливается из вагона, другой вливается, а между ними — двое вцепившихся друг в друга, как питбули. Полковник вышел на перрон, дождался, пока закроются двери и поезд уйдет, после чего перешел на другую сторону перрона и поехал обратно.

Он несколько раз переходил с линии на линию, прокатился по кольцевой, пока окончательно не убедился — слежки нет. Тогда он поднялся наверх и решил взять такси. Прибегать к услугам профессиональных «бомбил», постоянно отирающихся у метро, полковник не стал и, отойдя чуть в сторону, проголосовал. Первую машину, подъехавшую к нему, он отправил, сделав вид, что его не устраивает цена и, не торгуясь, сел во вторую.

— Голиков?! Вот так встреча!

За рулем остановившейся машины сидел офицер из его, ракитинского, отдела.

— Я же живу в этом районе, товарищ полковник. По дороге домой иногда и подвезешь кого-нибудь. Зарплата у нас, сами знаете, не так чтобы уж очень… Так что…

— Ладно, ладно, не смущайся, капитан. — Полковник по-дружески хлопнул Голикова по колену. — Все, что ни делается, все к лучшему. Тебя мне, видимо, сам Бог послал; не придется на перекладных добираться. Давай-ка, Виталий, выруливай на Варшавку и дуй прямиком в Тулу.

— В Тулу-у? — с сомнением в голосе переспросил капитан.

— Что, далековато? Небось дома жена ждет?

— А… Поехали, товарищ полковник. — Капитан включил передачу. — Полтора часа туда, полтора обратно… Я дома раньше по-любому не буду.

Машина плавно набрала ход и скрылась за ближайшим поворотом, увозя полковника Ракитина в неизвестность. Сегодняшним вечером все складывалось для него очень удачно. Может быть, даже слишком удачно.

II

Это было обычное рабочее утро, не сулившее никаких сюрпризов. Солнышко уже светит, но еще не греет. Свежий майский ветерок весело гуляет по салону, врываясь в приоткрытое окно; и даже пробки и заторы были в это утро самыми заурядными, привычными и почти нераздражающими. Сюрпризы начались со звонком Верочки — помощницы и секретаря.

— Доброе утро, Роман Михайлович. Вы уже приехали или еще едете?

Хороший вопрос. Особенно в такой формулировке. Такой вопрос может означать все что угодно, — от всемирного потопа до завалившейся за плинтус скрепки; а тот, кто его задает, имеет одну цель — подготовить спрашиваемого к той информации, которую ему сейчас предстоит получить.

— Привет, Вера. Я буду через десять минут. Что там у тебя приключилось?

— Через десять минут? А… Десять минут я потерплю.

И отбой. В последовавшие за этим звонком минуты Роману Михайловичу Лобову, 45 лет от роду, владельцу и директору небольшой консалтинговой фирмы, стало казаться, что сидит он не в удобном кресле своего автомобиля, а на раскаленной сковородке.

— Что у вас приключилось, Вера? — выпалил Лобов, влетая в свой офис.

— У меня? — Вера сделала круглые глаза. — У меня ничего не приключилось. А что вы знаете о… — Она перевернула листок на перекидном календаре и прочитала:…«South Caucasus Telecommunications»?

— Ничего не знаю. Да не томите Вера, говорите толком.

— А кто такой Шадикян Александр Мовсесович, тоже не знаете?

— Нет, не знаю. Вера!

— А что — Вера? Я вам все по порядку рассказываю. Этот самый Шадикян — генеральный директор вышеупомянутых «Коммьюникейшнс». Он прислал вам проект договора и билеты — в Тбилиси и обратно.

— Интересно… — Лобов был так удивлен, что даже не прошел в свой кабинет, а, бросив портфель на --">