Александр В Маркьянов (Александр Афанасьев) - Наступление

рядом, он забился в темную нору подсознания только для того, чтобы сейчас выскочить, пробежаться своими ледяными пальцами по потной спине дружески похлопать по плечу — вот он я здесь, я никуда не делся и всегда останусь с тобой.

Боялись…

Страшно было даже в Белом Доме, средоточии власти. В восьмидесятом году американцы избрали одного из самых пожилых президентов в своей истории — но тогда он был на пять баллов, улыбался и бодро шутил. Мало кто знал, что он так до конца и не оправился после покушения Хинкли, когда пуля двадцать второго калибра застряла меньше чем в дюйме от сердца. Теперь, после восьми лет безумной борьбы с Советами, после нескольких лет хождения по лезвию бритвы на него было страшно смотреть — больная развалина. Мистер Альцгеймер***** предъявлял на него права уже тогда, президент иногда забывал сказанное и впадал в совершеннейшее детство, он не мог плодотворно работать больше тридцати минут в день. Почуяв запах крови, со всего океана ринулись акулы — мстя за унижение последних лет за президента взялись демократы. Верней, не за самого президента — за его ближайшее окружение. Уже затравили ключевого игрока в его войне против Советов — директора ЦРУ Уильяма Кейси, он лежал сейчас в госпитале при смерти. Затравили министра обороны Каспара Уайнбергера — черт, они же просто хотели как то помочь тем американским бедолагам, которым не повезло оказаться в руках у иранских фанатиков — а теперь Конгресс вел расследование, которое могло закончиться тюрьмой. Еле держался Эдвин Миз Третий, генеральный атторней США — но и против него готовилось дело по обвинению в сексуальном домогательстве. Терпеливо как волки демократы обкладывали президентскую администрацию республиканцев со всех сторон, и клыки щелкали уже совсем рядом.

Собрались ночью, в два часа ночи — новость, которую ЦРУ готовилось вынести на СНБ, была такой, что ради этого можно было собраться и ночью. Ради этого разбудили президента, и теперь он сидел во главе стола, пил кофе и руки у него тряслись так, что он еле мог удерживать большую чашку с эмблемой ВМФ. Лицо у него было землистого цвета, президент прикашливал. За дверью наготове дежурил врач, па рядом с президентом, в нарушение всяческих норм сидела Нэнси Рейган, леди Дракон. Остальные участники совещания спешно рассаживались по местам, стараясь не смотреть ни на президента, ни друг на друга. Все были помятые, небритые, с красными глазами и в несвежей одежде — произошедшее, безумный ритм работы вымотали всех.

Одним из последних приехал Джордж Герберт Уокер Буш, он приехал в одной машине с директором ЦРУ судьей Уильямом Уэбстером. Неудивительно — Буш и сам был в свое время директором ЦРУ. Все последнее время он находился в Виргинии, в Лэнгли, на последнем этаже здания имени Алена Даллеса, в спешно созданном оперативном центре. Решение Уильяма Кейси отселить отдел по борьбе с советской угрозой из Лэнгли теперь аукнулось очень здорово.

— Ну все, начнем, господа — сказал он, присаживаясь — Боже, благослови Америку.

Генеральный атторней США начал вслух читать молитву, остальные склонили головы. Из тех, кто присутствовал здесь так думали все — "Боже благослови Америку". Что бы ни говорили демократы — президенту Рейгану удалось собрать одну из лучших администраций в истории этой страны. Лучей потому, что по крайней мере до недавнего времени большинство составлял монолит, люди, которые пришли сюда не ради того чтобы набить свой карман, не для славы или политического продвижения — хотя куда уж дальше. Целью жизни этих людей было уничтожение коммунизма и уничтожение советского государства, каждый из них хотел своими глазами увидеть, как рухнет колосс. Они искренне верили, что это возможно и необходимо сделать что СССР — последняя преграда на пути Pax Americana, американского века, американского времени, и стоит только ее убрать… Все они были религиозными людьми, а кто-то даже фанатично религиозным, все они верили в особую историческую миссию Америки, в ее особое историческое предназначение. Все они искренне, а не ради пункта к рейтингу ненавидели коммунизм и СССР, даже когда их лодка дала течь — они все равно смотрели вперед, верили в великое американское будущее и надеялись на него.

Президент поднял голову, когда молитва еще не была закончена, обвел глазами собравшихся. Сейчас он был в здравом уме — и ему хотелось плакать. Где все? Куда все подевались? Почему бросили --">