Т. К. Лоурелл - Король русалочьего моря

голос. Смертные приговоры он и вовсе озвучивал свистящим шепотом, змея позавидует.

Маркграф вздрогнул всем телом и – нет, не опустился: рухнул на колени, протягивая шар на вытянутых руках.

– Мой повелитель, прими этот дар как знак покорности и верной службы…

С неба дохнуло, будто могучим порывом ветра, тягостным предвестником бури и молний. Но воздух остался недвижим, только по голубой тихой реке прошла рябь, будто дрожь, и глухим гулом, будто ворчанием невиданного зверя, отозвалась земля. Внизу – Эрнст глянул – солдаты остались неподвижны, оратор и подавно не сбавил темпа своей пламенной речи. Они не чувствовали ничего, а он еле сдержал желание вжать голову в плечи.

Маркграф съежился, зажмурился даже, но не запнулся, не умолк:

– …моей, потомков моих и моего народа, пока жива наша земля и пока на то твоя воля…

Тишина вокруг стала нестерпимой, давящей. Казалось, еще немного, и будет не вздохнуть.

– И прими в знак клятвы артефакт, хранящий землю Восточной марки, – державу Рудольфа!

С отчаянием обреченного маркграф поднял шар над головой, и тонкие, затянутые в черную кожу пальцы Магистра схватили его и сжали. Эрнсту, хорошо знакомому с их нервной силой, подумалось: не раздавил бы.

– Я принимаю твою клятву, службу твоего народа и твою землю в свое вечное владение, – гулко, как колокол, отозвался низкий голос Магистра.

И тут же будто от этого шара, сжатого властной рукой, разошелся невидимый глазу прилив – волна незримой, но неодолимой мощи окатила их всех, и воздух вновь покорно стал свежим, легким и весенним, успокоилась окованная камнем река, прояснилось небо. Стоявшие внизу люди и вовсе не дрогнули. Хотя и действительно, что им, глухим и слепым без Дара, до истинной силы и власти?

Маркграф осел на пол, не в силах или не желая подниматься, только уронил голову на грудь, будто мигом обессилев.

– Вы свободны, – произнес Магистр.

Тут же (откуда только взялись и силы, и желание!) грузный человек на полу вскочил, нижайше поклонился и умчался прочь. Их господин проводил его взглядом и беззвучно рассмеялся, подбросив тяжелый серебряный шар вверх и лихо прокрутив его на пальце, как дворовый мальчишка. А потом не глядя бросил его в сторону, и так же не глядя, не отклеиваясь от косяка, сутулый седой человек поймал его.

– Неплохая штука, – оценил он, постукав по ней пальцем. Эрнсту подумалось, что и на зуб попробует, так, на всякий случай. – Теперь что?

Магистр широко улыбнулся, и у Эрнста вовсе от сердца отлегло: похоже, все-таки доволен. Значит, можно подать голос.

– Моравия? Или вы хотите уже на запад?

Магистр стремительно повернулся к нему, будто только вспомнил о его присутствии и пока еще не определился, несет ли он угрозу. Мерзкая привычка; Эрнсту понадобилось семьдесят лет, чтобы научиться не отшатываться, когда он так делал. Магистра же это, похоже, забавляло – когда не раздражало. Впрочем, сегодня его реакции можно было не бояться.

«Черт тебя подери, – подумал Эрнст. – Я кавалеристов Мюрата встречал, не дрогнув, я и перед смертью не хныкал – а тебя…»

– Можно и на запад, – покладисто ответил Магистр. – Почему бы нет. Академия Трамонтана, пророчество… Не пора ли нам собирать камни, Менги?

Седой хмыкнул, блеснув синими глазами.

– Ваша воля, мессир.

– Какое пророчество? – рискнул поинтересоваться Эрнст.

– Хотя, – не слушая, хотя наверняка слыша, продолжил их господин, – лучше бы сначала разобраться с артефактом Иберии.

Эрнст не выдержал – выпучил глаза.

– Но Иберия покорна вам, повелитель! Я сегодня утром получил весть – они снова умоляют вас прибыть лично…

Глаза Магистра, черные, бездонные, резко сузились. Мягко-мягко, как крадущийся тигр, он шагнул к Эрнсту, вглядываясь в него, сквозь него, в самую душу – или в даль за Пиренеями, кому знать…

– Ну что ж, – сказал он, – пожалуй, этой чести они дождутся. А пока почему бы не насладиться днем нашей победы, друзья мои?

Будто дожидаясь этого момента, вилланские солдаты внизу вскинули руки в едином порыве, и, заглушая память о громе барабанов и яростном гневе небес, снизу полетело весело и грозно:

– Хайль! Хайль! Хайль!

Глава 1 Исабель 1939

Еще до того, как на двери бесследно истлели сияющие милориевые росчерки символа Академии Трамонтана, шагнувшая в проем --">