Ам Аль Гамма - Очень живучая тварь 2

безумца», как их называют в народе. Существа, чья жизнь протекает в самозабвенном поиске сыплющихся с небес в помойку артефактов. Ведущие в основном ночной образ жизни, мусорщики крайне редко попадаются на глаза простому обывателю. А если и попадаются, то потом бегут без оглядки со всем своим собранным барахлом обратно в цитадель, тащат найденное хозяину. Беззаветно преданы своему создателю, однако, попадаются и такие вот экземпляры.

– К хозяину? – вновь переспросила облезлая голова.

От подобного пренебрежения к персоне собственного создателя королю захотелось врезать кулаком прямо в эту наглую морду. Да толку-то. Стучи не стучи (а он стучал, и не раз), этот экземпляр уже не исправишь. Чем его переманил на свою сторону мейстер, барон так до сих пор и не смог понять.

– Сам знаешь, что к нему. Открывай. По роже сейчас дам, – тем не менее, рыкнули в исхудалое лицо.

– А-а… Понятно!

Что там стало понятно мусорщику неизвестно, но лысая башка скрылась, чтобы через секунду открыть дверь.

– Не убрано, – почесывая череп когтистой пятерней, мусорщик посторонился, пропуская.

Сгорбленная исхудалая фигура с огромным мешком за спиной молча дождалась, пока король войдет в помещение. Лязгнул дверной засов. Завывание холодного ветра и крики безумной толпы окончательно оборвались. Прокашлявшись от ударившего в нос запаха гнили и помоев, хозяин цитадели спешно зашагал вперед. Без особого интереса, ибо ничего нового, на ходу заглядывая в рабские клети, громила двигался сквозь казематы.

– Прошу… пощадите! – сотни худых рук потянулись к ногам спешащего короля.

Убийцы, насильники, проститутки, должники – в общем, законные обитатели этого захудалого мирка-свалки пачками томились в многочисленных клетках каземат.

– Вонючий сброд! – король наотмашь пнул одну из тощих рук, что едва не коснулась его сапога.

Раздался хруст ломаемых костей и треск рвущихся сухожилий. Вся в перстнях и кольцах, пятерня отлетела в сторону. Полумрак коридора заполнил протяжный вой, роняя на грязный пол тягучие капли крови, обрубок дернулся обратно в клетку.

– Портишь товар, барон, – недовольно пробурчали позади мужчины.

Сутулясь, ибо по природе своей слишком высоки для подобных помещений, мусорщик быстро проковылял вперед по коридору. Обогнал короля, ловко поднял валяющуюся на полу кисть, замер в ожидании. Долгих десяток секунд ничего не происходило. Надрывно стонали в клетках сотни проклятых (второй после мусорщиков источников дохода короля), сновали крысы по клеткам, подъедая обгорающую плоть узников.

– Ну?! Что там? – барон приблизился к неподвижной фигуре.

Словно отвечая на вопрос, худая культя в руках мусорщика принялась стремительно осыпаться золой. Целиком обугленная, испещренная прожилками желтого света, конечность разрушалась. Многочисленные кольца, серьги и брошки, живьем вшитые под кожу, сыпались в когтистую ладонь по мере того, как тлел в руках мусорщика обрубок. Десяток секунд и от конечности осталась куча драгоценных побрякушек да горка пепла.

– А ты говорил «портишь», – хозяин помойки самодовольно оскалился, ткнул своим волосатым пальцем в массивное кольцо. – Смотри!

Инкрустированный увесистым камнем, перстень горел четко различимым «Х» на своей поверхности – верный признак проклятой вещи.

– Всего один, – недовольно протянули из-под потолка. – Говорил же. Зачем было ломать руку? Через пару дней сама бы отсохла.

– Поменьше трепись в присутствии короля!! – начиная закипать, рыкнул мужчина, указал взглядом на проклятый перстень. – Сколько за него дадут скупщики?

– Мешок зерна, – исхудалая фигура задумчиво почесала голову. – Без расшифровки – мешок зерна. Больше не дадут.

– Дай сюда! Не хватало ещё… за мешок зерна, – король схватил проклятую вещицу с когтистой ладони. – Пшел в сторону, тупица!

Оттолкнув мусорщика, барон быстро миновал оставшуюся часть казематов, дернул ржавый засов. По обыкновению открыв дверь пинком ноги, принялся подниматься по винтовой лестнице. Выбивая шпорами сапог искры на каменных ступенях, барон спешил в «операционную». Вновь засвистал ветер. Из неостекленных бойниц послышались гул и надсадные, не в пример предыдущим, безумные крики толпы.

– Да сколько можно орать?! – хозяин цитадели прильнул к ближайшему окну-бойнице, глянул в темноту.

Мостовая горела, бегали-сновали из стороны в сторону изуродованные взрывом люди, стража тащила на стены --">