Лариса Петровичева - Солнечное перо

дочерей. Содержимое сундуков было во многом церемониальным, а вот регулярные поставки пряностей, угля и железа имели уже совсем другое значение. Слуги подхватили эти сундуки и оттащили в сторону: когда церемония завершится, все их содержимое будет отдано горожанам.

Следующими были представители Данвигона – свита Эдвига казалась светящимся облаком мотыльков, которое опустилось на площадь. Принц шел первым, опираясь на свою трость, и Антия почувствовала жгучий укол стыда и неудобства. Наверняка ему тоже говорят о том, что нужно жениться, что брак с Антией Таллерийской принесет его стране сплошные выгоды, но Эдвиг был слишком тонок, чтобы не понимать, какие именно чувства испытывает Антия, и слишком умен, чтобы закрывать на это глаза.

Он подошел, поклонился – Антия доброжелательно улыбнулась в ответ. Повинуясь жесту принца, его спутники открыли сундуки, и Антия увидела жемчужные россыпи и витые серебряные стержни, которые выглядели так, словно их сняли со лбов единорогов. Данвигон лежит на самом краю мира – его жители настолько отважны, что их корабли отплывают на десять дней хода от суши в поисках рыбных косяков и синих кальмаров с жемчужинами в животах. В Таллерии говорили, что данвигонцы способны проплыть под брюхом у Великого Кита.

– Данвигон смиренно благодарит Антию Таллерийскую и ее народ, – произнес Эдвиг. По невозмутимому выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает на самом деле. – Прими, владычица, скромные дары нашей земли и нашу вечную признательность.

Антия кивнула. Надо было что-то решать, почему бы и не сегодня… Она протянула руку и, когда Эдвиг осторожно пожал ее пальцы, негромко сказала:

– Мне нужно поговорить с вами наедине, ваше высочество. После церемонии.

Эдвиг понимающе кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то очень живое, не предусмотренное церемониальным протоколом. На площадь уже входили слоновьи башни, двигаясь с величавой размеренностью, и, еще раз кивнув, Эдвиг отошел со своими людьми в сторону.

«Есть такое слово «надо», – напомнила себе Антия ту фразу, которую частенько повторял Верн. После возвращения из Ашх-Анорна Верн занял место смотрителя королевской библиотеки – иногда Антия заходила к нему и видела, как он сидит на диванчике в своем кабинете, вытянув ноги, читает какую-нибудь старинную книгу, и от него так и веет спокойствием и умиротворением.

«Я тебе завидую, – однажды призналась Антия. – Ты можешь просто сидеть и читать книгу».

Тогда Верн только улыбнулся, и…

Антия вдруг поняла, что земля плывет под ногами.

Фарешанские слоны взревели от ужаса, и это словно послужило сигналом: на столицу обрушились крики людей, звон рассыпающихся окон, далекий низкий гул, который был почти не слышен, но наполнял все тело вязкой слабостью и таким страхом, что Антия будто прилипла к мостовой. Она не могла двигаться и говорить, мозг захлебывался в панических воплях, приказывая ей со всех ног мчаться к спасательному дирижаблю, но тело не могло сделать и шага.

Она окаменела.

Антия смотрела: чарнские орлы взлетали с нервным громким клекотом, и кто-то из горожан вцепился в одну из лап, пытаясь спастись. Его втянули на птичью спину, в алый треугольник палатки, и орлы стали подниматься еще выше.

Антия видела: падают сундуки, раскалываясь и рассыпая уже никому не нужные пряности, жемчуг и серебро. Кто-то из помощников пробежал мимо, оставив отпечаток ботинка на розовой мякоти драконьего яблока. Земля с издевательской неспешностью плыла под ногами, и кто-то орал во всю глотку:

– Кит! Кит проснулся!

Одна из дворцовых башенок вдруг качнулась и неторопливо стала рассыпать кирпичи в зелень сада – невидимая рука схватила ее и отломила ради забавы, так ребенок ломает сахарные фигурки на торте. Кругом бежали, кричали, ревели, а Кит плыл по океану, и в мире не было той силы, которая сейчас сумела бы удержать его.

Все это заняло несколько мгновений, но Антии казалось, что она превратилась в муху в янтаре, и перед ней прошли тысячелетия. Потом ее подхватила королевская охрана, и Антия опомнилась – вместе со всеми рванулась к спасательным дирижаблям, которые нависали над столицей разноцветными рыбинами, почувствовала под ногами не текучую землю, а перекладины веревочной лестницы, и тело ожило – сработало так, как учили с раннего детства.

Наш мир – Великий Кит. Когда он проснется и поплывет, то нужно спасаться – бежать к дирижаблям, забираться в их животы и ждать. --">