Эль Стравински - Суденицы

алчность и жадность еще и не на такое толкали люд. Да только никто из гостей живым так и не возвращался.

Жил в те времена в далекой деревне добрый молодец Данило. Вот как есть добрый и к односельчанам, и к животине. Жил скромно, но честно и трудолюбиво. Всего в жизни хватало, хоть и сиротою остался рано. Только сестра младшенькая грела душу и радовала. Так вдвоем и трудились. Уважали и помогали брат с сестрою старшим, почитали старые традиции и судениц. Приносили им на опушку леса то яблок из сада, то орехи и ягоды из леса, то пряников и калачей, коли праздник какой.

И все бы хорошо, живи и радуйся. Да только на деревню часто вражины стали совершать набеги. И без того бедный народ грабили, да девиц на выданье в плен забирали. Вот и сестрицу Данилы младшенькую в плен увели. Одна-одинёшенька его кровинушка на всем белом свете осталась. Отец в боях сгинул давно, а мать еще при родах отошла в мир иной. Прервали суденицы нить её жизни. Но Данило не озлобился ни разу, ни на ткачих, ни на судьбу, вот только теперь за сестру боялся. Не знал, что же делать, как Олесю вызволить. И с отчаянья пошёл один в логово басурманское, честь по чести вопрос решить. Схватили Данилу у самого бивака, обнесенного частоколом, и сразу к темнику повели.

– Так чего тебе надобно? Али такой смелый, али жизнь наскучила? – темник сидел у огня и точил аккуратно саблю.

– Освободи сестру мою, Олесю! Она одна у меня осталась.

Темник раскатисто расхохотался, аж пламя в костре встрепенулось.

– И что взамен предложишь?

– Забирай меня если хочешь, только сестренку отпусти.

– Нет, так дело не пойдёт. Мне кой-чего другое надобно. Слыхал я, что у вас тут где-то суденицы живут и судьбы ткут.

– Так и есть, – кивнул Данило.

– Так вот, давно мы их ищем. Всё никак найти не можем. Столько девиц переловили, столько деревень спалили, а все без толку. Если поможешь их отыскать и достанешь мне одну вещицу, то так и быть – отпущу твою сестру и тебе жизнь сохраню.

–Да кто ж его знает, где сестры-суденицы то живут. Их никто никогда в глаза не видывал.

– А ты постарайся, поищи как следует. И добудь моток нитей моей жизни. Без нитей можешь даже не возвращаться. Не видать твоей сестре свободы, а деревню вашу испепелим дотла, если до новой луны не управишься.

Ничего не оставалось Даниле, как отправиться на поиски судениц. Только вот, где их искать, он и вправду не знал. Единственный кто хоть что-то мог о ткачихах рассказать был старый, слепой знахарь. Он жил аккурат на опушке дремучего леса, был нелюдим и практически ни с кем не общался, только больным и немощным помогал. Поговаривали, что это после встречи с одной из судениц он ослеп. Настолько ослепительно красивой та была или чего погорше с ним приключилось. Так никто и не знал. Да только он был единственный, кто живым из гостин вернулся.

Данило собрал скудный харч в путь: сухари да пару яблок. И отправился прямиком к знахарю за подсказками.

Старик не шибко обрадовался гостью, заслышав его приход еще из далека. Хоть и незрячий, а слух и нюх, как у добра молодца.

– Не шел бы ты, Данилко, на встречу своей погибели, – с порога встретил храбреца знахарь, – суденицы на то и суденицы, что им до нас, до людей особо нет дела. Знай ткут себе и ткут, без чувств и сострадания. Послушай старика, не повторяй моих ошибок. Не справиться тебе с судьбой.

– Выбора то у меня нет, сестру и деревню спасать нужно. А судьба – девица ладная, с ней не справляться, а миловаться надобно.

– Ну коли так, – молвил старик, – ступай в самую темную чащу леса, да судьбу свою кликай. А там и сестры-суденицы сами тебя найдут. Только ты не поддавайся коли чудищ узреешь страшных, да кикимор болотных или девиц красных. И спать не смей, а то уснешь на веки вечные, там в лесу и останешься. Суденицы так любят гостей встречать и на смекалку проверять. Не верь глазам своим. Только сердцу. Я вот глазам поверил, их и лишился.

– Благодарствую, старче, за наказ, и низкий поклон бью челом, – Данило расправил плечи и смело шагнул за порог прямо в объятья леса.

Старик лишь задумчиво почесал длинную бороду и перекрестил хлопца на удачу. Жалко его. Да только так и предначертано было, выткано на полотне жизни.

Шёл Данило день, другой. Лес становился стеной непроходимой, а голод верным спутником. Сгущались тени и все окутывал морок. Разносились то тут, то там уханье сов да волчьи заунывные напевы.

– Где же вы, суденицы! – ветер подхватывал и разносил по всем полям и --">