Виктор Гвор - Степи нужен новый хозяин (СИ)

дороговато пузырь обойдется.

Плексиглазины со свистом рассекли воздух. Косой нутром ощущал опасность, но обратного хода не было: собутыльники начали обходить жертву с боков.

— Не хочешь, значит, по-хорошему? — вызверился Васька. — Не уважаешь, значит…

Ответ пришел, откуда не ждали.

— Тлое на один, нехолосо, однако.

Васька резко обернулся и изумленно уставился на невысокого худощавого парня с лицом ярко выраженного восточного типа. Плоское, с узкими щелочками глаз, темное настолько, что сливается с ежиком коротко стриженных волос. Черная мягкая куртка с откинутым капюшоном и такие же штаны облегают тело не то чтобы плотно, движений не стесняют, но и не ухватишь, если что. И движения у незнакомца плавные, словно кошачьи… И появился, как из-под земли!

Перед глазами Косого мгновенно пронеслись образы Джеки, Брюса, Тосиро… Все как один: плосколицые, узкоглазые, черные… Пинком ноги ломающие доски. Ударом кулака крошащие кирпичи… Появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда…

— Атас! — заорал Косой. — Ниндзя!!!

И бросился наутек. Ошарашенные собутыльники, не задумываясь, последовали за предводителем.

— Спасибо, — вежливо кивнул неожиданному помощнику мальчишка. — Меня Олегом зовут.

— Миша, — без малейшего акцента отозвался «японец». — Всегда пожалуйста. Проводить?

— Да нет, сам справлюсь.

«Японец» кивнул и исчез в подъезде ближайшей пятиэтажки.

18 сентября 2019 года. Замятин

Урок тянулся, как хорошая жвачка. Суматоха первых дней учебного года уже улеглась, и покатились унылые школьные будни. Сейчас шла математика. Отвлекаться на занятиях Кремня было рискованно, что вкупе с нелюбовью к предмету добавляло Лехе Буртасову немало тоски. Хорошо Витальке Евстифееву, хоть посреди ночи разбуди, продифференцирует, проинтегрирует, разложит на гармоники и сотворит еще что-нибудь столь же непонятное, даже в школьную программу не включенное. Так на то он и Эйнштейн! А простым парням что делать? Насчет простого Леха немного лукавил, но математику и впрямь не любил.

Буртасов украдкой взглянул на часы. Еще семь минут. Тоска!!!

— Константин Сергеевич, извините, — директор, как обычно, ворвался в класс без стука и перебил учителя, не обращая внимания ни на что вокруг. — Но у нас новый ученик. Прошу любить и жаловать, Михаил Петров. Миша, садись… Ну хоть к Заварзину, — директор махнул рукой. — Вон, на третьей парте.

Восточного типа парень в черных джинсах и рубашке невозмутимо проследовал через класс и опустился рядом с Колькой. Директор тут же покинул помещение, никого, впрочем, не удивив. К манерам бывшего штабного полковника в школе давно привыкли.

— Оригинально, — покачал головой учитель. — Прийти в класс за пять минут до звонка. Ну что ж, Петров, прошу к доске. Пример написан справа. Посмотрим, на что ты способен.

Написанная справа «задача для проштрафившихся» была одной из фирменных штучек Кремня. И простой она не бывала. Эйнштейну, конечно, на один зуб, но для большинства вызов «направо» гарантировал двойку.

Новичок всё с тем же каменным лицом прошел к доске, взял мел и аккуратно вывел знак равенства и две цифры.

— И что это значит? — Константин Сергеевич чуть склонил голову к плечу.

— Восемнадцать, — произнес Петров с сильным акцентом. — Ответ, однако!

— Да? — усмехнулся учитель. — А где решение?

Новичок аккуратно положил мел, еще раз взглянул на доску и развел руками:

— Плостая задача, однако!

На минуту в классе повисла тишина. Буртасов бросил взгляд на Эйнштейна. Виталик чуть заметно кивнул: мол, ответ правильный. Теперь предсказать реакцию Кремня не смог бы никто. И точно!

— Уел, однако! — учитель развел руками, копируя жест ученика. — Напомнишь, когда фамилию в журнал впишут. Поставлю пятерку за «простую задачу»!

— Не надо пятерку, — лицо Петрова осталось столь же невозмутимым. — Это из задачника Сканави пример. Я его вчера решал.

Акцент исчез совершенно. Впрочем, Константин Сергеевич нимало не смутился. Кремень, он и есть Кремень. Тем более, если это не кличка, а фамилия.

— Значит, получишь пятерку за самостоятельную работу. Впрочем, можешь не напоминать, не забуду. Садись.

Вот уж в этом Буртасов не сомневался. Не было такого, чтобы Кремень что-либо забыл. Леха вновь взглянул на часы, --">