Борис Владимирович Сапожников - Pulp (СИ)

просто так твоего человека, но в открытую идти против нанимателя не стану. Мы — наёмники, сам понимаешь.

Понимаю, конечно, только от этого не легче. Весь бизнес наёмничества, расцветший буйным цветом после войны, держится на нескольких принципах, которые нельзя нарушать. И первый из них — никогда не обращать оружие против нанимателя, если только тот тебя не предал. Регулярные части любой армии могут предать, наёмники — никогда. Нам и без того почти нет доверия, и если кто-то нарушит главный принцип нашего дела, это отразится на всех. По крайней мере, нарушит так, чтобы остались свидетели, а избавиться от всех оперативников и солдат ДИСА Гришнак, видимо, просто не мог. Да и не стоил для него таких усилий мой человек.

Оцелотти погасил свою сигарету в пепельнице, сделанной из снарядного донышка, и мы вместе поднялись на ноги.

— Бывай, Гришнак, — кивнул я орку, — надеюсь, не пересечёмся.

Обычное прощание наёмников, служащих по разные стороны баррикад, как мы с Гришнаком. Его «Красные топоры» — у орков туговато с фантазией — воевали за режим доктора Гриссо, в то время как меня наняли поддерживать хунту генерала Огано.

— Погоди, — вскинул руку с сигарой Гришнак, — я знаю, куда увезли твоего человека.

Я остановился на пороге, пропустив вперёд Оцелотти, и обернулся к орку, ожидая продолжения.

— Лагерь тринадцать-девяносто один. Знаешь это место?

Я только кивнул в ответ. Мы вышли из рубки, где обитал командир «Красных топоров», и направились к нашему броневику. Другой вид транспорта в Афре был слишком опасен для пассажиров. Слишком уж много по её пустошам носится полудиких племён, не признающих ничьих законов и границ, и местных чудовищ, с которыми при Гриссо особо некому бороться.

Лагерь наёмников располагался в остатках дирижабля, сбитого во время войны. Дирижабль был жёстким и одним из самых больших, куски каркаса его торчали из каменистой почвы словно рёбра какого-то диковинного, давно сдохшего зверя. В разбитой гондоле, обитали офицеры Гришнака, а сам командир «Кровавых топоров» выбрал себе под штаб боевую рубку — помещение хорошо укреплённое, где можно держать оборону от превосходящих сил противника несколько дней. Хватило бы припасов и патронов.

— Тринадцать-девяносто один, значит, — произнёс Оцелотти, когда мы сели в броневик и тот покатил в сторону нашего лагеря. — Чтобы достать оттуда Миллера, понадобятся все наши силы.

— Если полезем в лоб, ничего не добьёмся, — покачал головой я, медленно покуривая сигару. Конечно, в тесном десантном отсеке броневика курить было не лучшей затеей, однако так мне лучше думалось. — Одного пулемёта хватит, чтобы перестрелять всех заключённых лагеря, пока мы будем штурмовать его.

— Тогда что будешь делать?

Оцелотти отлично понимал, что бросать в лагере смерти Миллера я точно не стану. Своих врагу не оставлять, это, конечно, не закон наёмников, зато непреложное правило «Солдат без границ». Именно поэтому ко мне так охотно записываются бывшие солдаты и офицеры, прошедшие войну и не нашедшие себя в новом мире. На наш вербовочный пункт в Рейсе приходит народу едва ли не больше, чем к ребятам из Безымянного легиона, что раздражает последних до крайности.

— Надо смотреть на карту, — пожал я плечами. — Здесь в броневике уже точно ничего не придумаю.

Нам с Оцелотти пришлось лишь пару раз встать к пулемётам за всю поездку. Первый раз наткнулись на разъезд конных бойцов «Красных топоров», набранный из местных жителей. Они попытались обстрелять нас, но пули их скверных винтовок могли на броневике только краску поцарапать, а вот когда в дело пошли гранаты, Адам быстро забрался в башенку. Всадникам хватило пары длинных очередей, чтобы понять — с нами лучше не связываться. Стрелком Оцелотти был очень хорошим — он меньше чем за полторы минуты умудрился уполовинить разъезд, прежде чем преследовавшие нас «Красные топоры» поняли, что случилось. А когда поняли, развернули коней и во весь опор помчались прочь. Во второй раз к пулемётам встал я — нами решили перекусить местные рептилии гбахали, накинувшиеся на броневик целой стаей. Здесь не нужна была меткость, я решил дать Оцелотти отдохнуть, да и мне нужна практика в обращении с пулемётами. Длинные очереди спаренных «мартелей» косили тварей, резво несшихся к нам со стороны недалёкого мокрого леса. Гбахали были куда тупее всадников, а потому пришлось --">