Джонатан Френч - Серые ублюдки

отросточек окажется у них внутри.

Молодой мужчина весь ощетинился. Приглядевшись к нему, Шакал увидел, что его усы не смогли скрыть заячьей губы. Остальные шестеро неуверенно смотрели в затылок Бермудо, ожидая его указаний. Шлем капитана висел у него на седле, и у Бермудо не было копья, но рука сама собой потянулась к рукояти меча.

– Затеешь беду, – проговорил Бермудо, посуровев, – и я протащу тебя за лошадью до твоего удела. И плевать, о чем ты там договорился с Игнасио, будь он проклят.

Шакал сунул большие пальцы за пояс, поближе к своему клинку. Он умел держать позу не хуже капитана.

– Здесь никто не ссорится.

– Если только вы не начнете, – вставил Овес.

Бермудо бегал глазами от Шакала к Овсу и обратно. Действительно ли он думал пролить кровь? Неужели этот самонадеянный засранец был готов рискнуть, устроив бой, лишь бы сохранить лицо перед кучкой вельможных отщепенцев, которые восседали в новых седлах и тешились влажными мечтами о героизме?

Бермудо выпятил челюсть, проглотил свою гордость, но прежде чем он успел принять решение, Заячья Губа подошел к колодцу.

– Эй ты, – обратился он Овсу, указывая копьем. – Наполни-ка корыто.

Шакал презрительно фыркнул, увидев, как по толпе новобранцев прокатилась волна шепота и все взгляды их устремились на дерзкого товарища.

Бермудо смотрел на него с предостережением.

– Кавалеро Гарсия…

Юнец только отмахнулся.

– Все в порядке, капитан. У моего отца на вилле прислуживают полуорки. Их нужно держать в руках, не то станут упрямиться. Эти двое, как видно, забыли о дисциплине. Но этот недостаток смирения быстро устраняется. Все зависит от того, как с ними обращаться. – Он лениво посмотрел на Овса. – Я же велел наполнить корыто. К корыту, полукровка!

Шакал услышал напряженный треск дерева, и у Овса побледнели костяшки пальцев, которыми он сжимал ведро. До кровопролития оставались считаные мгновения.

– Вам нужно приструнить вашего новичка, капитан, – сказал Шакал, и это не было предложением. – Он, наверное, не знает, что способен сделать с человеком разъяренный трикрат.

Надменный вид Бермудо понемногу сходил на нет. Как и Шакал, капитан видел, что дело худо. Но стиснул зубы и оставил неподчинение без внимания.

Черт.

Делать было нечего. Осталось выбрать, чьей именно крови пролиться и в каких количествах.

– Итак, капитан, – проговорил Шакал, – что же этот щегол наделал, чтобы его сюда погнали? В карты проигрался? Или нет, Овес угадал, да? Его застали с лучшим жеребцом его папки. Он скакал на нем без седла. Прямо в конюшне.

Напыщенный кавалеро ударил древком копья Шакала в лицо. Ударил так небрежно и лениво, что у Шакала было вдоволь времени, чтобы этого избежать, но он позволил удару достичь цели. Боль застила ему глаза, и он отступил на шаг, прижав руку к пульсирующему носу. Услышал, как Овес недовольно пробурчал, но вслепую протянул свободную руку и положил ее другу на плечо, не давая совершить возмездие. Сплюнув, Шакал подождал, пока у него прояснится в голове, прежде чем выпрямить спину.

– Будешь держать язык за зубами, – сказал ему кавалеро Гарсия. – Еще раз заговоришь так дерзко, я тебя высеку во имя короля.

Шакал посмотрел на Бермудо и увидел по его лицу, что тот явно нервничает. Но в то же время в нем читалось удовлетворение.

– Короля? – переспросил Шакал, всасывая последнюю каплю крови с губ. – Овес, а ты знаешь имя короля?

– Какой-то там Первый, – ответил Овес.

Шакал покачал головой.

– Нет, тот умер. Его зовут Какой-то там Жирный.

– Да ну, непохоже, – Овес с сомнением покосился на друга.

– Ах вы дряни грязнокожие! – завопил Гарсия.

Шакал не обратил на него внимания, широко раскинув руки в притворном замешательстве.

– Никак его имя не запомним. В любом случае этот набитый мешок дерьма рожден в кровосмешении, женится на двоюродных сестрах и трахает родных, а мальчики лепят ему пиявок на его крошечный отросток.

В этот раз Шакал поймал копье Гарсии, когда тот им замахнулся, и с его помощью стащил кавалеро с лошади, дернув так, чтобы тот при падении ударился о крышу колодца. Лошадь с ржанием шарахнулась в сторону. Гарсия шлепнулся в грязь и, пытаясь подняться, забарахтался в бессловесной ярости. Шакал схватил кавалеро за плащ, натянул его юнцу на голову и через пыльную одежду залепил кулаком в лицо. Юнец завалился плашмя.

Лошади с возмущением заартачились, но потрясенные всадники сидели неподвижно. Бермудо --">