Степан Витальевич Кирнос - Крушение Ордена

настолько, что уже не желает сопротивляться или убегать. Лишь манящий зов вечного покоя его держит на месте и подавляет безумие, полыхающее голодным огнём за нефритовыми глазами.

– Разве, – тихо сказав, «Первый» берёт арбалет и поднимает его на альтмера в тёмных одеждах, устремляя прямо в сердце; наконечник болта поймал на себе лучик света, пробившийся сквозь доски, и сверкнул начищенным серебром.

– Да. Я вам всё рассказал. Ничего не осталось, а память о нас самих решили похоронить.

– Тогда ты теряешь свою ценность. Помоги стране, которой ты некогда служил. Кем был этот монах? Что за монастырь и что произошло дальше? Что за Единый и Истины? Как ты стал вампиром? Сейчас самое время рассказать о чём-нибудь ценном. Твоя история хоть и интересна, но что ценного? Артефакты были расхищены, если тебе верить, что ты можешь ещё предложить для страны?

– Стране, – усмехнулся высший эльф, отступая от окна и примеряя на себя саван теней. – Она нас вычеркнула из истории, чему я не злобен, а тем временем я – убежал от самого себя и терпел долгие столетия, преодолевал искушение.

– Так значит, всё это время ты скрывал от мира свою нечестивую сущность?

– Лучше так, чем сеять зло. Как вы меня вообще нашли?

– Покопались в старых документах, – «Первый» угрожающе дёрнул арбалетом. – Так ты расскажешь что-нибудь ценное?

– Значит, нас не полностью забыли. Что ж, весьма отрадно.

– Во имя Империи, ты же можешь нам помочь. Сейчас твоя родина нуждается в вещах, в героях, которые помогли бы её выжить и стать снова великой.

– Родина… столько лет прошло с тех пора, когда я видел родину. Столько воды утекло, что у меня возможно уже и нет родины.

– Она в плену проклятых остроухих, – сорвался на грубость «Первый». – Прости, Империя сейчас не в лучшем состоянии и нам нужно то, что ей поможет.

– Говорили, – Азариэль указал на трупы дважды мёртвых вампиров, – сейчас в Скайриме волнения, Морровинд разорён и на грани преданности, Хаммерфелл стал свободным. Боюсь, дни Империи сочтены и ей уже не стать той, которую я видел давным-давно, когда твои предки ещё не родились.

– Мне нет дела до того, что ты сдался и решил провести остаток жизни в забытье. Твоё дело.

– Посмотри мне в глаза, – альтмер чуть подался головой вперёд. – Я оступился, один раз, проявил слабость и вот результат. Чтобы не навредить миру, я вынужден был тут сидеть, во тьме и подальше от всех. О Боже, сколько я уже тут провёл… десять лет, или пара веков. Во время… голода время бежит страшно незаметно.

– Это всё? Лирики больше не будет?

– Не знаю.

– Что ты ещё можешь рассказать? Мне не интересны больше истории.

– Зачем тогда слушал? – позволил себе лёгкий рык альтмер. – Понимаю, нужно свериться с архивами, выцепить важные детали, но вы и сами понимаете, что мне больше рассказать вам, – высший эльф сделал шаг вперёд, и его левая рука не полностью поднялась, не подчинившись велениям воли. – Посмотрите на меня, есть ли мне вам резон лгать?

– А меч? Тот самый? Где он?

– Я его утерял, очень давно. Впрочем, я даже рад, что его больше нет со мной. Слишком уж тяжкий груз на душе.

– Где мы можем его найти? – спросил «Первый», опустив арбалет. – Назови место, и я позволю тебе жить.

– Жить, – кривая, полная боли и тяжести улыбка расписала губы альтмера. – Тогда я тебе ничего не скажу. Забудь про меч, забудь про артефакты, ибо они потеряны и вашу Империю спасёт лишь чудо, а я? Я желаю встречи с вечной и Единой Истиной…

– Тогда ты нам больше не нужен, – грозно твердит «Первый» и прицелился.

– Не здесь, – эльф пошёл им навстречу, и солдаты расступились, держа его на прицеле. – Это конец, но пускай он будет не в грязном сарае.

Все последовали за альтмером, который сохраняет необычайное спокойствие. Он идёт тихо и плавно, будто на встречу чему-то великому и славному, на его шее звенят цепи амулета. Солдаты полны удивления, но никак не выказывают его, продолжая тихо ступать за ним. «Где то я уже видел этот символ» – говорит себе «Первый», выходя на улицу.

Тут всё так же – серо, уныло и идёт дождь, а перед домом стелется море изумрудной растительности. Альтмер поворачивается к строю солдат, держащих его на прицеле. «Я помню этот амулет» – говорит себе «Первый» – «Это амулет Единого. Но что мне до этого?»

– Ну же! – взывает эльф, простерев руки, и приготовился лечь на траву, подружился с мыслью, что сейчас его --">